ВРЕМЯ ЦЫГАН… БАЛКАНСКАЯ ТЕТРАДЬ
отражение птицы застыло в раскрытых глазах –
это время призвало бездомную душу цыгана…
вознесутся в балканское небо, звеня, голоса:
запоют «Эдерлези»* мальчишки. огни Джурджевдана*
поплывут по весенней реке. и заплачет старик,
утирая украдкой лицо рукавами рубахи.
и зайдется от кашля старуха, когда раскурив
деревянную трубку свою, поперхнется. девахи,
что красивее всех и бойчее, монистом звеня,
закружатся юлой в разноцветном безумии юбок.
и на вертелах женщины жарят сегодня ягнят.
и баро*, не спеша, поднимает за табор свой кубок.
и игре музыкантов завидуют на небесах:
потому ли, что ярко начищены медные трубы,
потому ли, что громче играют?..
…застыло в глазах
отражение птицы и тронуты холодом губы.
это степень свободы, когда даже к смерти на ты;
если праздник – что смерть,
если смерть отмечают, как свадьбу;
если Родина, дом и земля – подвесные мосты,
что кочующий ветер трясет, как кибитки. и знать бы:
если в черных застывших глазах отражение птиц
на холодной сетчатке белеет своим опереньем, –
может, нет для цыгана меж жизнью и смертью границ?
и летит, словно белая птица, цыганское время..
ОДНАЖДЫ ЗИМОЙ…
по снежной гуще и следам вороньим
декабрь ворожит на донце года.
озябшей наготой чернеют кроны.
в притихшем доме скука в непогоду.
кровавым облаком затянут запад –
закат накрыл расстрелянное солнце…
…а в волосах ее морозный запах,
и, согреваясь, голос станет звонче –
запрыгают, как бусины, по дому
рассыпанные в тишину насмешки.
…но сброшена одежда будет в спешке,
и как-то замолчится по-иному..
и незачем гадать на «чет и нечет»
о том, что напророчит год назавтра…
притихший дом. беззвучно тают свечи.
а в волосах ее – морозный запах..
СВЕТОПАДЕНИЕ ЗИМЫ
зернистым подаяньем, снежной манной
не долетит… оттаявшим дождем,
слепою взвесью волглого тумана
прильнет к земле. и теплым декабрем,
как ангел падший, обронивший перья,
несущий свой насущный южный крест,
продрогнет от сомнений и неверья
зима… светопадение небес…
ТОСКА ПО АЗИИ… ТЕНЬ ВОСТОКА…
…Там солнце благо на исходе дня,
а женщины с раскосыми глазами
и веками, как створки миндаля…
Тягучими гортанными словами
неспешно речь свою ведет акын,
познавший мир в простом до совершенства…
Лицом к Каабе, звучно, муэдзин
Азан читает на ветрах… Главенство
звезды и полумесяца… Восток…
Тоска по Азии так сладко ноет.
Монгольской каплей болен кровоток
и западной прохладною водою
ее во мне никак не залечить
(хоть этой крови бледной больше в жилах)…
И я хочу с барханов вниз скользить,
а на закате дня упасть без силы
на нежный остывающий песок,
струящийся меж пальцев легче пуха…
…Я влюблена до боли в Твой Восток
и ревновать к нему – такая мука!
там солнце – благо
гортанными словами
Азан читает…
а на закате
раскосыми глазами
лицом к Каабе
тоска так сладко ноет
монгольской каплей…
я влюблена до боли –
такая мука!
ГЛУХОНЕМОПУСТОТА
«Скажи мне, что я значу для тебя?
О чем ты думаешь, когда вдвоем со мной?» –
Глухим минутам прописав года,
Зависнет в воздухе вопрос немой…
«Что мы с тобой? Две искорки в ночи,
Сквозь хаос дней разбросанных в пространстве?
Иль две руки, в моленьи у свечи
С тенями слившиеся в постоянстве?
Скажи мне, что в молчании твоем?
За той стеной, что вечно между нами,
Построен ли для нас из звуков дом?
Заполнены ли комнаты словами?
Скажи мне!.. Не молчи!.. Я так хочу
Прочесть тебя, как книгу между строчек!»…
Но ты молчишь… А я без слов кричу,
Все так же неуслышанная, впрочем…
За этим одиночеством вдвоем
Так много пустоты, тоски и боли!
Меж декораций и кулис идем
С завидным мастерством играя роли…
«Скажи мне, что я значу для тебя?»…
Вопрос повиснет в воздухе звенящем
От тишины… И снова пустота
Заполнится молчанием щемящим…
ЦВЕТ ГОЛОСА
А когда ты придешь по спеленутым в память дорогам,
из затянутых в парус индиговой сини небес
замерцает звезда, прошептав откровенья о многом,
предрекая исход многочисленным статусам «без…».
Из проемов окон вычитая привычные звуки,
изменяя тональность оттенков, смещая акцент
удареньем на имя – транскрипция слова «разлуки»
в языках вавилонских фантомом исчезнет в момент.
От иллюзии стен оторвутся незримые крыши,
развенчав невозможность касанья сакральных глубин.
Я узнаю твой голос – из тембров пространственной тиши
до нюансов собрав их по цвету в знакомый один.
ВРЕМЯ ЧУВСТВ
Ни к чему по песочным часам перемены читать –
и константностью форм разве можно просчитывать время?!
Поворотом обратным секунды не двинутся вспять,
и напрасная трата надежд – ожидать изменений.
Не заботься о них…
Заполняя момент глубиной,
бесконечность до точки сжимая без принятых правил,
слышишь?!.
тени от шепота кто-то небрежно оставил
за кирпичною кладкой, линяющей ржавой пыльцой.
Слышишь?!.
ветер встревоженный – эхо в моих зеркалах
источает по каплям тоску одиноких бессонниц.
От крыла стрекозы пробуждаются колокола,
аметистовым звуком стекая из арочных звонниц.
И по венам из ваты пульсирует алым «л ю б л ю»
у матерчатой куклы атласное сердце, сбиваясь.
Так скучает, наверное, мочка, пустой оставаясь,
о жемчужной сережке, оброненной на простыню…
Погружаются пальцы до дна под прозрачностью вод,
слышишь?!.
дрожью ключиц нерасправленность крыльев трепещет,
выбивая стаккато в дождем потревоженный свод…
Опускается сон на мои обнаженные плечи…
Если время наматывать в плотный, объемный клубок –
повседневная жизнь монотонностью нить истончает…
Глубиной бесконечность песчинку собой заполняет,
слышишь?!.
как за стеклом превращается в вечность песок…
*Название песни «Эдерлези» означает день святого Георгия (по-сербски – Джурджевдан), отмечаемый всеми балканскими цыганами в качестве основного весеннего праздника.
**баро – глава семьи или табора, барон
