Белый день сеял мелкую крошку,
Высыпалась зима через край,
Затихал ураган понемножку,
А тебя увозил на подножке
Одинокий скрипучий трамвай.
Всё куда-то катились колеса
По звенящей стальной колее.
И ответы рождали вопросы,
Больше схожие с танцами босых
На холодном стальном острие.
В сердце бились змеиные жала…
Признавая любую вину,
Я бы вслед за тобой побежала,
Я к тебе бы всем телом прижалась,
Да пристыла к слепому окну.
* * *
Зима. Такая снежеть –
На ощупь ищешь дверь.
А мы с тобою реже
Встречаемся теперь.
Заезженной шарманкой
Весь путь: работа – дом.
Ах, верно – землю ангел
Накрыл своим крылом,
Жалея неустанных
Заложников труда,
Потерянных и странных,
Бегущих в никуда…
Сосульки на ресницах,
Сквозь них все тот же мир:
Машины вереницей
Да кубики квартир,
Да спичкой обгорелой
Заснеженный фонарь,
Скрывающий за белым
Былую киноварь.
Но вдруг средь этой снежной
И чистой белизны
В груди оттает нежность,
Как капелька весны.
* * *
Бьют дожди. Мокнут планки берёзовых клавиш.
Пьёт душа боль из чаши родного следа.
Если ты в этот миг ничего не исправишь,
То уже не вернёшь ни за что, никогда.
День тяжёл. За холодной кирпичною кладкой
Жив едва в тусклой лампе малиновый свет.
И у рта образуется новая складка,
И у глаз непонятным становится цвет.
И одна за другою ломаются спички,
И дрожит на сутулых плечах старый плед…
Пустяки! Одиночество – дело привычки!
Нет причин для тоски и уныния, нет!
Жар зайдётся в камине. И досыта будет
Пить душа за глотком животворный глоток –
И огонь, и напиток в изящном сосуде,
И смотреть не отснятую ленту о том,
Как в окне замерзает алмазная крошка,
На часах до ноля – восемнадцать минут,
А луна по карнизам бездомною кошкой
Бродит там, где любимого больше не ждут.
* * *
Этот город заполнен тобой и цветными огнями,
Здесь и ночью глубокою окна не канут во мрак.
Но выходит наш срок. И меняются маски ролями,
Продолжая в случайностях видеть особенный знак.
Мы присядем вдвоем на широкий большой подоконник,
Будем молча смотреть на блестящую сетку дорог,
На мерцающий мир, чуть волшебный и потусторонний,
На такси, на дома и хрустальный речной завиток.
Первый луч заиграет, и станет холодное утро
Наливаться теплом, будто старый кирпичный камин.
Из туманности выйдет на свет кто-то добрый и мудрый,
На Земле для любви находящий десятки причин.
И вздохнут небеса. Осыпаясь, как яблоня, белым,
Вдалеке растворится последняя туча, а мы
Вспомним песню, которую мама нам ласково пела
В затихающий час на покой уходящей зимы.
Утро встанет над городом заспанным теплым ребенком,
В незатейливых образах явится миру весна.
И слегка зашуршит под моими ногами щебенка.
Уходя, я пойму, что тобою уже прощена.
Загрохочет состав. Как зима, это место покину.
Но останутся в тонкой тетрадке неброской строкой
Золотые снега и прозрачные синие льдины,
И горбатые спины мостов над рекой Селенгой.
* * *
Зимний день да кутерьма,
Гости – лица ясные,
Снег струится на дома
Через сита частые.
И светло, и хорошо,
Весело да молодо,
Только флюгера флажок
Всё дрожит от холода.
Ветер дунет на закат –
Пламя в небе взбесится.
И не в лад, и невпопад
Вдалеке пригрезится,
Как в конверте шлю тебе
Сотый День рождения:
Стылый день да гул в трубе,
Словно привидение,
Синий сон да кружева
На окне узорами,
Ни жива и ни мертва –
Я за этой шторою;
Позабыта кутерьма,
Гости – лица ясные,
Лишь струится на дома
Снег сквозь сита частые;
Да скрипит ещё флажок
И дрожит от холода…
Но – кому-то хорошо,
Весело и молодо.
* * *
В дырявой крыше тёмный лоскуток –
Усыпанное звёздами рядно.
И кажется, как будто бы оно
Повешено на лунный жёлтый рог.
Ах, как благоухает сеновал,
В покосе луговых цветов и трав,
Весь аромат земли родной собрав!
Нет, тот не жил, кто на траве не спал!
Как голову дурманит этот мёд!
Кузнечики стрекочут вдалеке.
Лягушек слышно где-то на реке.
Кометы рассекают небосвод.
И эта ночь, и старенький навес,
Деревня, сено, стрёкот, свет в окне –
Такой великий гимн родной земле,
Что равен лишь величию небес!
* * *
На просторах ухабов и рытвин,
Где в болотах дорог не добыть,
Век технический мечется в битве
За простое желание – быть.
Вниз – сквозь толщу седых суеверий –
Несказанно похожий на медь,
Из-за облака зыркая зверем,
Зрелый месяц боится смотреть –
Верит в то, что нечаянно сглазит
Бег реки у разрушенных скал,
Вспомнив, как косолапый УАЗик
В колее медвежонком застрял.
