Татьяна Костандогло
И Землю вращай, не жалея огня
Стихи
* * *
Печка старая не топлена,
Дым не вьется из трубы.
На крылечке горе сгорблено.
В горькой памяти избы
Спят тетради… Стены — сироты…
Тот же пол и потолок…
Та же тьма, но окна вымыты.
По ночам поет сверчок.
Там-тарам, охо-хохонюшки,
Тара-бумбия, хо-хо…
Стало светлым храмом полюшко…
Эхо по небу — бегом
Заливается, разносится,
Голосит на все лады!
Глянь — река на руки просится,
Изнывая без воды.
Не луна, а красно-солнышко
В облаках плывет, смеясь.
Вслед за ним плывет лебедушка,
Не утратив с милым связь.
И качаются на радуге,
Над распятою землей
Разноцветные кораблики,
Увлекая за собой!
* * *
Что ж, неизбежно за осенью
Вновь наступает зима…
Хладною белою россыпью
Остров укроет она.
Спряталось солнце за кáмнями,
Ты не дождался весны…
Чудище милое! Ранами
Плачут бездомные сны.
В памяти кружит метелица,
Ты же поешь и поешь,
Цвет алый радостью светится,
Что ж ты над ним слезы льешь?!
* * *
Что слава и мечты, когда ты Свет и Звук?
Впадая в океан, смолкают тотчас реки.
Смолкает все вокруг — и радость, и испуг,
Все исчезает, все — надежды, боль, успехи…
Но коль не выживать, а жить решился ты,
На службе у тебя тогда и Бог, и дьявол!
В руках твоих кричит костер из пустоты,
И океан, как пес, у ног лежит устало.
* * *
И мною был урок усвоен…
Входили в дверь кому не лень!
Неважно, много ль было, двое,
Всегда загадочная тень
Присутствовала в роли стража.
Вино пила, курила даже,
И дым прозрачным кимоно
Кружился с нею заодно.
Шептались свечи. Тень вздыхала.
Скучала иногда, но роль
Она свою отлично знала,
Бросая в наши раны соль.
Потом внезапно исчезала
Под звуки музыки. И речь
Не знала — стоит ли ей течь?
И больше нас не увлекала!
Никто не ведал — как, откуда
Тень появлялась всякий раз…
Но без нее мертвело чудо,
И в каждом расцветал Иуда,
Похожий на Христа анфас.
* * *
Обнялись. Вражбина куражится.
И дождик идет проливной…
А может, все это нам кажется
Под вечно печальной луной?
А может, пророчество древнее
Не в первый, а в тысячный раз
Сбывается, словно последнее,
В тот смертный решительный час?
Обнимемся. Свет занимается.
И солнце над миром встает.
Обнимемся. Жизнь продолжается.
Глянь, после заката — восход!
Изгнанникам надо ль заботиться
О тех, кто, могилы себе
Копая, старательно молятся
В расчете на милость небес?
Светает… Мы в счастье купаемся,
Нам песни поет океан,
Обнимемся и — не расстанемся,
Да здравствует наш капитан!
* * *
Твой ветер в ярости орет
О том, что рост — удел бездомных…
Он ищет свой родимый кров
Среди развалин раскаленных.
Река рыдает, и тоска
В печи пылает неустанно,
Леса промокли, и века
Спят в лапах одного капкана.
Не смог твой ветер разбудить
Богов, но стер земли законы,
Лед отрывая от груди,
Перелопатив крови тонны,
Он не карал, не мстил — он врос
В строку, воскресшую из пепла,
Она в венце из белых роз
Вращала солнце — и не слепла.
* * *
Февраль на исходе. Ты плачешь? Я тоже
Не в силах счастливые слезы унять.
Напрасно старалась с тобою быть строже —
Стихами дано мне тебя обнимать…
Младенца ли снова баюкаю песней
Иль мужа? Иль Бога? Иль сына его?
Я помню одно — мы когда-то все вместе
Вращали планету светло и легко.
Как детский волчок в поднебесье кружилась
Земля в океане забот и тревог,
А нам с тобой речка родимая снилась,
Избушка за лесом и чертополох…
С тобой я зимою и осенью буду,
Весною и летом… Ты слышишь меня?
Не плачь. Улыбнись. И порадуйся чуду.
И землю вращай, не жалея огня.
* * *
Смерть во веки веков не расстанется с нами,
Будет как в карауле почетном стоять,
Будет петь колыбельные песни ночами,
Будет утром и вечером нас провожать…
Смысла нет никакого ее ненавидеть,
Рисовать злой старухой с косою в руках,
Смерть — красавица юная, вечная в свите
У печальных дождей, отрезвляющих страх.
У снегов и ветров она тоже в почете,
И, спасая от мук и болезней людей,
Смерть дорогами неба в незримом полете
Нас выводит в просторы огромных морей.
Все стирает она — то, что было и будет,
Отдых дарит сердцам под напевы свечей,
Ни о ком из нас Смерть никогда не забудет,
Всех она заключает в плен своих этажей.
Нет там боли и слез, нет разлук и печали,
Только теплых лучей разноцветная речь
Тихой музыкой льется из диковинной дали,
Предрекая рожденье удивительных встреч.
Нашу Смерть называю я матерью первой.
Мать вторая нам — Жизнь. Третья матерь — Земля.
А четвертая мать — Та, что образ вселенной
С молоком чудотворным в нас вливала не зря.
* * *
А в солнечный день расцветают охапки
Душистой сирени в незримых руках,
И муза трагедий златые подарки
Меняет на право прописки в сердцах.
У первоначал нараспашку все двери,
Источником памяти служит их дочь.
Пусть верен Гораций богине Венере,
Да нечем ему Мнемозине помочь!
Пусть церковь безверие с верой венчает —
По воле небесной обрушится брак
В болотную жижу зловонного рая…
Но — новою бездной задышит очаг.