НИЦШЕКСПИР
Жизнь есть сон, лишь смерть – прозренье,
Дьявольское провидение.
Только смерть снимает маски,
Жизнь их носит без опаски.
Мир – театр, любовь – мгновенье,
Жизнь есть сон, а смерть – прозренье.
Души спрятаны под кожу,
Пропитавшуюся ложью.
Жизнь – вранье в правдивых дырах,
Жизнь – рванье от грубых стирок.
Если умерли все боги,
Почему нас носят ноги?
Как нам быть? Не быть? И все же,
Только смерть нас обезложит.
ЗАВЕЩАНИЕ
Луна,
Мне нельзя –
Мы друзья,
А ты
Загляни в его окна,
Проникни в его волокна,
Свети в его сердце,
Пусть греется.
Храни его ночи,
Целуй его очи,
Как я;
Мне нельзя –
Мы друзья.
Луна,
Будь ему вместо меня.
ОТРЕКАЮСЬ
Забегая вперед, отрекаюсь
И клянусь на святом алтаре:
Я в тебе никогда не раскаюсь,
Ты мой самый возлюбленный грех.
Отрекаюсь, не зная обиды,
Ты прощен моей верной душой.
Но теперь мне отчетливо видно,
Что стоит за любовью большой.
Знать не знаю, не плачу в подушку,
Забегая вперед, не люблю,
И от права пить из одной кружки
Отрекаюсь и благодарю.
С ОПОЗДАНИЕМ
Когда на перепутье двух дорог
Тебя попутным ветром повстречала,
Я знала, начертал мне это Бог,
Причем, еще до самого начала.
Ты ожиданьем рокового дня
Отмечен был в календаре пунктиром…
И если бы ты знал, какая я,
Я стала бы твоим ориентиром.
Но ты вдаваться в суть не пожелал
В то время, когда я почти тонула.
А знаешь, ты моей победой стал.
Ты проиграл, мой мальчик белозубый.
И то, что я тебе еще пишу,
Пускай тебя не утешает больше –
Однажды я и это задушу,
Однажды я убью тебя тобой же.
КОНЕЦ
Мне, кажется, станет легче,
Вернее, совсем отпустит,
Когда я сутулые плечи
Вдавлю в помутневшее устье.
Меня поглотит неизбежность,
Глотком оборвется дыханье,
И только размытая внешность
Вольется в твое подсознанье.
Забытые линии тела
Прибрежными станут волнами.
Я многого слишком хотела –
Теперь все покончено с нами.
Когда я сольюсь со стихией
И стану теченью послушна,
Раздастся: «Простим же грехи ей!!»,
И все зарыдают бездушно.
Мне холодно и одиноко.
Мне даже тебя не хватило.
Смотри же – я стала потоком,
Смотри – легче мне, отпустило…
* * *
Я пишу тебе долго и вычурно,
Каждый раз ошибаясь в строке,
И никак не могу тебя вычеркнуть
Из страницы в моем дневнике.
Я коплю обещания разные,
Опуская их в белый конверт,
Только руки твои безобразные
Мне не пишут корявый ответ.
Ненавижу тебя, мой единственный,
Задыхаясь обидой, дышу.
Понимаю, что это бессмысленно,
Но любовь тебе снова пишу.
ВОСТОЧНОЕ
Когда поет мечеть молитву расписную,
Узорчатые своды среди песчаных стен
И витражи на окнах – калейдоскоп Востока,
Сливаясь воедино, берут меня в свой плен.
Волна шумит и стонет, разбрасывая гребни,
Бездушные аллеи кишмя кишат толпой,
Но тонут безвозвратно в исламовом молебне
Все звуки… И я слышу твой голос роковой.
Видение, оазис, мираж пустынь зыбучих,
Дрожащий голос льется заветным родником,
И пью намаз я жадно из уст твоих колючих,
И тысячною ночью мы счастливы вдвоем.
Но муэдзин нещадный зовет меня неверной,
И рай недосягаем для непокрытых плеч.
Конец восточной сказке, и тает эфемерность.
Реальность неизбежна. Игра не стоит свеч.
ЗАТРОНУЛА
Грубой жизни невнятный покой
Легкой тенью скользнул в подсознание
Ты коснулся запястья щекой,
И поплыли кругом люди-здания.
Разбериха ненужных бумаг,
Деловой человек как призвание.
Лучше купим давай гамак
И спасемся от осени ранней.
Коли нужно без памяти ждать,
Обреченно горбясь у окошка,
Чтоб потом обрести благодать
За столом у остывшей окрошки,
Присягаю на верность в быту,
Обязуюсь отглаживать стрелки.
Я с тобою покой обрету
В нашем доме с дежурной побелкой.
Мне для счастья всего ничего –
Твои щеки, мои запястья…
Только в этом и ключ его,
Что оно неделимо на части.
БЕЗДНА
Плинтуса глухой души
Плесенью покрыты,
Булку сердца раскроши
Голубей насытить.
Застекленные глаза
Больше не моргают.
Не молись на образа,
Они не помогают.
Я еще ищу мотив
Для распятой жизни.
Смерть свою предвосхитив,
Плюнь в лицо отчизне.
Потолки сырой души
Облупились в дыры.
Если больно, ты пиши,
Но не твори кумира!
