ПОСЛЕДНИЙ ГЕНДЕРНЫЙ ПРЕСТУПНИК
Похотливые глаза обрюзгшего мужчины, воспаленные от перепоя, сощурились, пытаясь сконцентрироваться на худенькой супруге в облегающем халатике, едва доходившем до розовых ободранных коленок. Молодая женщина возилась по дому, вытирая пыль на трюмо.
С шумом выдохнув, муж опрокинул в глотку очередные сто граммов водки, состроил кислую мину и с хрустом заел соленым огурцом.
– Тащи закусон! – скомандовал он.
Мигом бросив свои занятия, жена кинулась на кухню и через полминуты возвратилась с отварной картошкой в старенькой кастрюльке, из которой валил густой пар.
– Что это?! – вопросил мужчина, не мигая уставившись на супругу.
Та в страхе побледнела.
– Где мясо?! – с угрозой в голосе спросил он.
Женщина испуганно попятилась.
– Ты все вчера съел, милый… – робко попыталась оправдаться она.
– Ну, так сходила б на рынок и купила бы! – в негодовании взревел брюхан. – Я тебя, неблагодарную, кормлю, пою, покупаю разные тряпки и цацки, пашу на работе как проклятый, а ты даже сготовить нормальную жрачку не в состоянии!
Он откинулся на диване и почесал вываливающееся из спортивных штанов волосатое дынеобразное пузо.
– Гол!.. – вдруг заорали из телевизора.
Муж разочарованно уставился в экран, на котором показывали трансляцию футбольного матча.
– Опять из-за тебя пропустил все самое интересное! – поджав губы, процедил он. – Иди-ка сюда!..
Со злостью выхватив из рук своей второй половины кастрюльку с картошкой, он с грохотом поставил ее на столик, после чего грубо притянул к себе жену за талию и повалил на диван.
– Хоть какой-то от тебя прок будет! – ухмыляясь во весь рот.
Прикусив нижнюю губу до крови, жертва домашнего насилия подавила крик боли. По ее бледным щекам покатились крупные слезы.
Зажегся свет. Ванадий вздрогнул, все еще смотря в потухший головизор, по которому показали отвратительную сцену. Переполненный зал гудел от возмущения.
Стук молотка заставил всех утихнуть.
Ванадий уставился на судью: даму в летах, африканского происхождения, в шелковой мантии и засаленном коротком парике.
– Продолжайте! – обратилась она к стороне обвинения, которую представляла женщина тридцати-тридцати пяти лет с тонкими губами, белым угловатым лицом и плохо прокрашенными светлыми волосами, клочьями торчавшими в разные стороны.
– Ваша честь! Уважаемые присяжные заседатели! – адвокатша обвела проницательным взглядом всех присутствующих и остановилась на подсудимом Ванадии, запертом в металлической клетке. – Вы только взгляните на него!.. Это же дикий необузданный зверь! В нем нет ни капли сострадания к несчастной девушке! – яростно заявила она. – Неужели вы хотите возврата тех времен, когда женщина была прислугой и секс-рабыней мужчины?! Когда она подвергалась регулярному насилию и унижению, была бесправной и забитой, в то время как самец-мужчина наслаждался своим превосходством?!
В зале, почти целиком забитом одними женщинами, снова негодующе загудели.
– Пора навсегда положить этому конец, – с надрывом в голосе продолжила она, – и покарать гендерного преступника!
Ванадий в надежде посмотрел на своего адвоката: уже немолодого женоподобного мужчину с пухлыми изнеженными ручками, с отрешенным видом взиравшего на все происходящее. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: помощи ждать неоткуда…
– Все это абсолютная неправда! – набравшись смелости, вдруг возмущенно взорвался арестованный. – Я не преступник! И этот фильм – сплошная фикция! Ко мне он никакого отношения не имеет!
– Замолчите, подсудимый! – прервала его женщина-судья, в негодовании застучав молотком. – Я вам слова не предоставляла! Этот пример из прошлого как нельзя наглядно характеризует сущность самца-мужчины!
Не находя поддержки, Ванадий обреченно опустил голову.
– Вызывается потерпевшая Лара Кроф, – после паузы сказала африканка.
В зал робко вошла молодая девушка в строгой одежде темных тонов и, встав перед присяжными, тихо представилась.
– Расскажите, пожалуйста, кем вам приходится подсудимый! – грозно попросил адвокат обвинения.
Лара быстро взглянула на Ванадия и тут же стыдливо отвела глаза.
– Мы коллеги. Вместе работаем около двух лет, – ответила девушка, потом вдруг заплакала. – Я не виновата! – внезапно вскричала она. – Это все он! Я думала, мы просто друзья и коллеги!.. А он… Он подарил цветы и предложил выйти за него замуж!
Зал взорвался бурей негодования. Посыпались оскорбления и угрозы в адрес обвиняемого.
– Ха… Сегодня цветочки, завтра – отбитые почки! – зло ухмыльнулась адвокатша с грязной паклей вместо прически на голове. – Успокойтесь, милая, вас никто ни в чем не обвиняет!
– Свобода, сестринство, феминизм! – выкрикнул кто-то из присяжных, и этот лозунг тут же, скандируя, подхватили все собравшиеся.
Ванадий зажал уши, чтобы не слышать этого безумия.
– Самец – ошибка природы! – как приговор, сказал обвинитель. – При помощи широко применяемого в наши дни искусственного оплодотворения в самцах-мужчинах отпала необходимость. Они анахронизм, низшая стадия на пути развития человечества к высшей – свободной женщине!
– Я люблю только женщин! – слезы на щеках Лары просохли, и теперь она уже не выглядела подавленной и испуганной. – Мужчины мне не нужны!
– С тех пор, как Женская лига получила статус надгосударственного органа, наделенного всеми рычагами власти, женщина, как высшая форма эволюции, наконец обрела долгожданную свободу, – продолжила адвокатша. – Она построила гуманную цивилизацию, где нет войн и насилия. Мужчины, разделяющие наши убеждения, по-прежнему живут среди нас! Но совокупляться с ними – простите: это все равно что иметь сношение с любым другим животным. Самец, допускающий подобную омерзительную мысль, заслуживает высшей меры наказания: смертной казни! – заключила она.
– Смерть самцу! – радостно подхватили ее призыв в зале.
– Смерть самцу! – встав, как по команде, в один голос провозгласили присяжные.
– Смерть самцу! – подытожил судья, стукнув молотком.
* * *
…Ванадий очнулся в холодном поту.
Сняв наушники, он никак не мог прийти в себя от потрясения и тяжело дышал, судорожно глотая ртом теплый воздух.
К нему в комнату вошла мать.
– Ты опять погружался в виртуальную модель прошлого?! – возмущенно вопросила она. – Когда ты уже повзрослеешь и возьмешься за ум?!
– Ты не понимаешь, мама, – с чувством возразил сын. – Я был в том времени, когда погибла человеческая цивилизация! Это было ужасно! Люди сошли с ума!..
Мать-обезьяна успокаивающе погладила Ванадия по шерстистой руке.
– Не волнуйся, сынок, нашей цивилизации ничего не угрожает! – она поцеловала его в лоб. – Отключайся и засыпай! Женская лига обезьян позаботится о тебе!..
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ГЛУПОСТЬ
При последней встрече Инна ясно дала понять, что ей угрожает опасность и что ее преследуют. Она умоляла о помощи… А он от нее отвернулся, не решился на единственно правильный шаг, который не позволил бы случиться непоправимому. Но как он мог подумать, что его друг, Алекс, пойдет на это?! И для чего?!
Она говорила, что Алекс приставал и даже пытался взять силой, но…
В дверь позвонили.
Инна?!
В душе Яна затеплилась надежда. Может, все обошлось, и она вернулась домой…
С сильно бьющимся сердцем, готовым разорвать грудь, Ян вприпрыжку вбежал в прихожую и одним рывком распахнул настежь входную дверь.
Только-только проблеснувшая надежда тут же угасла, сменившись лютой ненавистью.
На пороге стоял Алекс. Он делал вид, что ничего не случилось, хотя испуганно бегающие глаза выдавали его с головой.
– Что стряслось? – изучая Яна трусливым взглядом, как ни в чем не бывало спросил он и осторожно вошел в дом. – Что такое?..
– Инна… Ты убил ее, – будто боясь осквернить память усопшей, тихо ответил Ян и закрыл дверь на ключ.
Сейчас он сделает то, что должен был сделать еще два дня тому назад. И теперь никто и ничто его не остановит. Все будет решено между ними! Один на один: он и Алекс. И если на этом свете существует справедливость, она покарает виновного в кончине девушки.
Ее слова, сказанные незадолго до смерти, все время преследовали его, причиняя боль:
– Сделай что-нибудь! Алекс хочет избавиться от меня. Он сказал, чтобы я оставила тебя. Этот мерзкий тип обещал разделаться и с тобой, если я его не послушаюсь.
Тогда Ян не поверил ей, не придал должного значения угрозам, а теперь у него не осталось ничего. Ничего, кроме воспоминаний и мести. Справедливой мести за загубленную душу.
Лучше бы он убил его вместо нее, как и обещал…
Ян решительно направился к Алексу.
– Постой! – испуганно заверещал тот. – Что ты собираешься делать?
– Ты убил Инну, – снова отчужденно проговорил Ян, тем самым вынося свой суровый приговор мерзавцу.
– Остановись! – сильно побледнев, жалко проскулил он. – Все совсем не так, как ты думаешь! Я только хотел помочь. Ведь я люблю ее! Люблю!..
Последняя фраза будто хлестнула Яна по лицу.
– Не смей! – вскричал он, поражаясь тому лицемерию, с которым Алекс говорил с ним. – Ты убил ни в чем не повинную девушку!
Ян ударил его ногой в пах. Схватившись за промежность, Алекс присел на пол и захлюпал носом.
– Не убивал я ее! – запричитал он. – Не убивал!..
– Не убивал?! – с внезапно ожившей надеждой повторил Ян. – Тогда где она?!
Виновато уставившись в пол, Алекс молчал.
– Где она? – теряя терпение, вскричал Ян.
– Здесь! – подняв взгляд, внезапно выпалил он. – Здесь она, идиот! Ты что, еще до сих пор не понял, что она была все это время здесь, рядом с тобой!
Такой откровенной наглости Ян не ожидал. Он жил в убогой однокомнатной квартире, в которой даже таракану негде было спрятаться, а тут целая девушка… Его лицо перекосилось от ярости.
Алекс вдруг зашелся истеричным хохотом.
– Ну ты и придурок! – сквозь смех обронил он. – У тебя нет никаких доказательств! Ты ничего не сможешь сделать!..
Ян погладил на плече свеженаколотую татуировку: «Инна». Один сильный удар битой в шею. Хруст сломанных костей. И ненавистный голос смолк навсегда. Тело обмякло, рухнув на пол.
Это было правое дело.
Он только выполнил свой святой долг, отомстив за смерть любимой девушки. Хотя утраченного не вернешь… И для него она уже потеряна навсегда. Разве что…
Алекс застонал и открыл глаза.
Мерзавец оказался живуч.
Присев на колено, чтобы довершить начатое, Ян сомкнул свои пальцы на шее подонка – и его пронзил электрический разряд: настолько мощный, что волосы на голове встали дыбом, а глаза почти вылезли из орбит. Скулы свело так, что нельзя было разомкнуть рот, а туловище затрясло с такой чудовищной силой, словно из него хотели вытрясли душу.
Ничего хуже этого Ян не испытывал никогда в жизни…
– Папа, ему действительно очень больно, – проговорил щупленький подросток, с жалостью наблюдая, как в прозрачной продолговатой капсуле в страшных мучениях извивается и бьется осунувшийся мужчина.
– Конечно, сынок, – с усмешкой подтвердил отец-полицейский. – Это же преступник, который отбывает свое наказание. Его тело ввели в состоянии гибернационного сна и подключили к системе искусственного питания. По решению суда он в течение двадцати лет должен видеть одну и ту же картину: момент своего преступления.
– А-а… это когда он попытался убить своего друга? – спросил паренек, видевший всю сцену от начала и до конца на голографическом мониторе внутри капсулы.
– Совершенно верно, – отец игриво взлохматил сыну густые каштановые волосы. – С одной лишь разницей: в мгновение, когда преступник намеревается попрать закон, его пронзает дикая боль. Специалисты утверждают, что после отбытия наказания такой человек станет нормальным членом общества. Он больше не сможет ни грабить, ни убивать, так как в подсознании преступление у него будет ассоциироваться с невыносимой болью! – Коп ухмыльнулся. – Такова современная судебная система, которая достигла идеала нравственного воспитания, сделав так, чтобы наказание за проступок было не вне, а внутри виновного.
Мальчуган задумался.
– А что стало с его приятелем Алексом? Он умер?
– Нет, Ян не стал его добивать. Попытался, а потом почему-то передумал и сам сдался властям, глупец, – рассмеялся полицейский. – Переломанная ключица быстро срослась, и Алекс поправился.
– А с девушкой?.. Она жива? – не унимался паренек.
– К сожалению, ее нашли мертвой в той же квартире в шкафу на лоджии, – с тяжелым вздохом ответил отец. – Похоже, ее действительно убил Алекс, но так как доказательств этого не было, он остался на свободе.
– Значит, Ян ни в чем не виновен?! – встрепенулся парнишка, в надежде спасти заключенного, к которому он проникся искренней симпатией. – И нужно наказать Алекса, а не его?!
Отец присел на корточки и посмотрел сыну прямо в глаза.
– Наказания без вины не бывает, – серьезно сказал он, – потому что наказывается не преступление, а человеческая глупость. Запомни это!
ГОРОД РОБОТОВ
Любимый мой, родной, единственный!..
Прости за то, что бросила тебя и уехала в город, который презирала всю свою сознательную жизнь. Я наивно полагала измениться, стать респектабельной, богатой, успешной, но получилось все наоборот. Жернова мегаполиса безжалостно прокрутили меня, поломали и выбросили наружу, никому не нужную и покалеченную. Видимо, все это не для меня. Видимо, у судьбы на мой счет другие планы, которые не вписываются в мое представление о мире и не предполагают наличие человеческого счастья…
Помнишь, как впервые под липой ты поцеловал меня? Этот день был самым счастливым в моей жизни. Я всегда вспоминаю его в трудные минуты, и тогда любые проблемы кажутся не такими непреодолимыми.
Спасибо, что не забываешь и пишешь хоть изредка. Если б ты только знал, как мне это важно и необходимо?! Один лишь твой голос мог бы развеять тоску и привнести в мою серую унылую жизнь немного душевного тепла и света. Но я слишком горда, чтобы попросить об этом.
Мысли о тебе не дают мне окончательно сойти с ума и малодушно покончить жизнь самоубийством…
Крупная слезинка скатилась по белоснежной щеке девушки и упала на дисплей смартфона.
Савина вытерла батистовым носовым платочком покрасневший носик и мокрые глаза, а затем удалила весь набранный текст. Глубоко вздохнув, как будто набираясь храбрости, она принялась печатать письмо сначала.
Привет. У меня все хорошо. Очень занята. Пока.
Девушка быстро кликнула на «отправить» – и сообщение ушло адресату.
Она не могла себе позволить быть слабой. Савина приехала в большой город покорять мир – и добьется своего, чего бы это ни стоило.
Пусть сейчас она безработная! Пусть бездушные машины заняли почти все рабочие места, выкинув миллионы людей на обочину жизни! Она не опустит голову и не станет, как все, влачить жалкое существование на пособие по безработице.
Она станет такой, как роботы: целеустремленной, бездушной, холодной и расчетливой. Человеческие слабости будут ей чужды. Ради поставленной цели она сможет переступить через кого угодно. И в конце ее будет ожидать заслуженная награда!.. Человек может и должен стать роботом.
Савина набрала полные легкие воздуха, приводя мысли в порядок, положила смартфон в сумочку и, встав со стула в приемной, подошла к автоматической двери кабинета директора. Та плавно скользнула в сторону, давая ей возможность пройти внутрь.
В проходе стоял двухметровый робот. Его гладкий металлический торс причудливо переливался в неоновом свете перемигивающихся лампочек, безвкусно вмонтированных в покатые плечи.
– Добрый день, – проскрипел он пластиковым ртом. – Пожалуйста, входите.
Савина замешкалась.
– Смелее, Савина, проходи, – послышался чей-то уверенный голос.
Из-за спины железного гиганта вынырнул маленький мужчина в дорогом костюме. Робот откатился в угол кабинета и застыл на месте.
– Последнее слово техники, – причмокнул от удовольствия коротышка, любовно глядя на металлический торс гиганта. – Присаживайся.
Савина опустилась на стул. Напротив нее развязного вида девица, по-домашнему с ногами устроившись в шарнирном кресле, курила розовую сигарету. С язвительной усмешкой косо посматривая на Савину, она фривольно выпускала белесые колечки дыма и неторопливо потягивала коньяк из стеклянного снифтера.
Сев за дубовый стол рядом с курящей девицей, коротышка изучающе посмотрел на Савину.
– Ну, так что ж… – промычал он, не сводя с посетительницы колкого взгляда: здесь этот мужлан был боссом, и ему подчинялись все без исключения. – Я внимательно изучил твою анкету…
Сердце Савины защемило. Она знала, что последует дальше: с этой или подобной фразы начинали все те, кто в конце концов ей давал от ворот поворот. Обычно шел непродолжительный бессмысленный монолог, из которого выходило, что фирме по всем показателям намного выгоднее сотрудничать с роботом, нежели с человеком. Все это Савина уже слышала, и неоднократно.
Неужели ее опять ожидает фиаско?!
Подняв робкий, безнадежный взгляд, она чуть не заплакала.
– Ведь вы мне обещали, – голос девушки заметно дрогнул.
Мужчина с округлым брюшком снова нечленораздельно замычал.
– Все не так просто…
Подойдя вплотную, он положил потную, горячую ладонь на нежное плечико Савины и вонзил красные глазки в ее острые коленки, видневшиеся из-под коротенькой юбки. Покраснев, девушка едва сдержала подступившие слезы. Она вспомнила о его недавних намеках и теперь почти физически ощущала на себе грубый раздевающий взгляд. Выпрямив в струнку похолодевшую спину, девушка натянула на колени миди настолько, насколько это было возможно. Ее тошнило от отвращения.
Усмешка девицы, сидевшей напротив, стала еще шире.
– Мы могли бы встретиться сегодня вечером в более располагающей обстановке и обсудить все рабочие моменты, – сделал недвусмысленный намек пузан.
– Хорошо, – едва слышно пролепетала девушка, вымучив из себя жалкое подобие улыбки.
– Ну вот и договорились, – тут же оживился коротышка. – Я пришлю за тобой машину.
Савина не могла дольше терпеть этого унижения. Резко поднявшись и наконец избавившись от его руки, она стремительно покинула кабинет. Две проходившие сотрудницы компании проводили ее безразличными взглядами.
Савина не проронила ни слова. Молча выйдя из здания, она оказалась на шумной, загазованной улице. Слезы душили ее, в голове стоял туман, а на душе было тяжело и гадко.
Савина достала из сумочки чистый носовой платочек и вытерла им плечо с влажным красным следом от пятерни.
Придя домой, она упала на старую поскрипывающую кровать и зарыдала в подушку.
Внезапно дверь комнаты с грохотом отворилась. Вошла ее тетка, у которой Савина снимала угол.
– Не взяли?! – как обычно в припадке завопила она, тряся головой с засаленными волосами. – Опять корчила из себя неизвестно что?! Думаешь, мне легко одной платить за квартиру, да еще и кормить такую дылду, как ты?! Дрянь бесстыжая! Дрянь и лоботряска!.. Нахлебница!..
Закатив глаза, она дико завизжала и с кулаками бросилась на племянницу.
– Нет, тетушка! Не надо! Пожалуйста!..
Савина высвободилась из цепких пальцев и выскочила в прихожую. Не совсем трезвый муж тетки в пропотевшей дырявой майке и замызганных штанах преградил путь.
– Ты это куда?! – от него несло перегаром. – Иди к своему любимому дядюшке… – его губы перекосила похотливая ухмылка.
Алкаш потянул к ней трясущиеся руки с грязью под ногтями. В прихожую в истерике влетела его жена, и Савина, обогнув забулдыгу, выскользнула на улицу. Вдогонку ей посыпались угрозы и проклятия.
– Можешь больше не приходить сюда! – услыхала она на прощание слова родственницы, растаявшие в реве городских автомобилей.
Савина устало брела по пыльному тротуару, провожая убитым взглядом проносящиеся мимо нее машины. Впереди показался автомат с пищевым кремом. Порывшись в сумочке, Савина вынула банковскую карточку, лимит которой был почти исчерпан. Это все, что оставалось у бедной девушки. Она не доедала уже несколько дней. Ее организм ослаб, а голова постоянно кружилась.
Немного помедлив, Савина вставила пластиковую карточку в ржавый, потрескавшийся железный ящик. Тот зажужжал и с лязгом выплюнул маленький тюбик. Если б тетя видела, что у нее оставались деньги, она бы наверняка их отобрала.
Савина тяжело вздохнула.
Какой-то чумазый мальчуган в грязных потертых шортах дернул ее за блузку. Лицо карапуза было испачкано сажей. Девушка нагнулась к нему.
– Я хочу есть… – натужно захныкал он, жадно смотря на пищевой крем.
Савина протянула ему тюбик. Мальчик с опаской взял его, огляделся по сторонам и, ловко выхватив сумочку, был таков.
У девушки не было сил гнаться за воришкой. Подняв лицо к небу, она прикрыла глаза ладонями. Ей стало невыносимо душно. Этот город из железобетона давил на грудь и горло, не позволяя свободно дышать. Девушка задыхалась.
«Люди давно стали роботами! – с горечью подумала она. – Что их сделало такими: обстоятельства, сущность или естественный отбор? Ведь в мире роботов выживают только бездушные и расчетливые существа. Все человеческое отмирает за ненадобностью как анахронизм. Оно противопоказано для того, чтобы не быть отщепенцем. Или ты или тебя…»
Савина вновь устремила взгляд в облака. Где-то там далеко, на другом конце галактики, все было иначе. Все должно было быть иначе. Девушка в это верила всем сердцем.
Сделав глубокий вдох, она шагнула на мостовую – и угодила под колеса большегрузной фуры, переехавшей ее. Машина даже не замедлила ход, продолжив движение как ни в чем не бывало.
– Диспетчер! – шофер-робот грузовика включил связь на панели управления. – У меня произошло столкновение с гражданским человеком!
– Груз не пострадал? – холодно спросили из динамика.
– Груз невредим, но человек – мертв.
– Хорошо, – ответили ему из диспетчерской. – Незамедлительно следуйте в пункт назначения. Скорая доставит тело в морг.
– Жаль, что человек – не робот, – посетовал водитель напоследок и отключил связь.
…Шел дождь, смывая с ночных улиц мусор, накопленный за день. К утру снова станет чисто… в городе роботов.
