БАЙКАЛ
Поезд Москва — Пекин нес меня к моей давнишней мечте, к Байкалу. Я сел в этот поезд в Перми, в прицепной вагон Москва — Улан-Удэ, а выйти мне надо было на станции Слюдянка, на самой юго-западной оконечности озера Байкал.
В вагоне было тесно, ни одного свободного места. Проходить в вагон-ресторан через китайские купейные вагоны можно было свободно, и я видел, что они были пустыми. В открытые двери некоторых купе было видно сидевшего в одиночестве китайца, рассеянным взглядом смотревшего в окно вагона и слушавшего китайскую музыку. Весь путь в поезде транслировалась только китайская музыка. Правда, однажды звучала финальная сцена Татьяны и Онегина из оперы Чайковского «Евгений Онегин», но на китайском языке.
Поезд шел быстро, остановок было мало. Первая остановка от Перми была в Свердловске, затем Тюмень, Омск, Новосибирск, Красноярск, Иркутск и Слюдянка. Остановки были долгими, не менее 25–30 минут, и на каждой остановке китайские проводники щетками на длинных палках мыли борта и окна своих вагонов, что никогда не делали наши проводники. Проводниками во всех китайских вагонах были только мужчины.
Интересно было в течение трех суток пути наблюдать из окна вагона за сменой пейзажа. Вскоре после Свердловска Уральские горы остались позади, и почти до самого Новосибирска поезд шел по безбрежным степям Западно-Сибирской низменности. Ни деревца, ни кустика не видно до самого горизонта. Поезд идет будто корабль по спокойной морской глади.
Но вот перед Новосибирском постепенно равнинный ландшафт сменяется на горный, а после Иркутска поезд шел только по горной местности. Странно было видеть, как несколько ниже параллельно нам шел другой поезд, который через несколько минут оказался на встречном пути, а наш поезд, спускаясь вниз и сделав поворот, пошел в обратную сторону. И наконец из окна вагона я издали увидел цель своего вояжа — озеро Байкал. Поезд подходил к Слюдянке.
Байкал давно манил меня своей уникальностью. Это самое глубоководное пресноводное озеро в мире. Его максимальная глубина более полутора километров. Окруженный горами, Байкал занимает гигантскую тектоническую впадину и находится на высоте 456 метров над уровнем мирового океана. Его длина 636 километров при средней ширине 48 километров. Таким образом, занимая площадь 31,5 тысячи квадратных километров, озеро Байкал вмещает в себя воды больше, чем все Балтийское море. Двадцать процентов всей пресной воды на Земном шаре содержится в Байкале. В него впадает 336 рек, и только одна река, могучая Ангара, из него вытекает.
Прозрачность и чистота воды Байкала уникальны. Озеро к тому же самоочищающееся. Уникальны флора и фауна Байкала — некоторые их виды не встречаются более ни в одном водоеме мира. Именно такими являются байкальский омуль и байкальский тюлень нерпа.
Слюдянка — районный город Иркутской области. Сойдя с поезда, я без труда нашел единственную в городе гостиницу и занял единственный в гостинице одноместный номер. Этому способствовала телеграмма, которую я отправил еще из Перми с просьбой забронировать номер. Меня предупредили, что в многоместных номерах есть телевизор, а в одноместном нет, но я приехал на Байкал не для того, чтобы смотреть телевизор, а исключительно знакомиться с озером и его окрестностями. Так я хотел провести отпуск в 1982 году.
Из всей мебели в одноместном номере были узкая солдатская кровать, стол и один стул. Шкафа для одежды не было, его заменял гвоздик на стене. Но меня это устраивало, так как я чувствовал себя туристом и приехал не с чемоданом, а с рюкзаком, как и положено туристу. В одноместном номере я имел возможность в любое время спокойно отдыхать после утомительных прогулок по окрестностям Байкала.
На другой день, прогуливаясь по берегу Байкала, я увидел маленький ручеек, лениво несущий свои воды в озеро. Ручеек был настолько мал, что его легко мог переступить ребенок, не замочив ноги. Мне объяснили, что это и есть та самая река, имя которой носит город, что меня сильно удивило. Однако мое удивление многократно возросло, когда я дня через три, будучи на том же месте, ручейка не обнаружил.
— А где же ручей Слюдянка? — спросил я местного жителя, проходившего мимо.
— Он пересох, — ответил абориген. — Вот пройдет дождь, и увидите его снова.
— И в честь такого крохотного ручейка назван город? — удивленно воскликнул я. — Ну дела!
— А вы пройдите вверх по высохшему руслу. Там его и увидите, — получил я ответ.
И я пошел. Пройдя несколько десятков метров вдоль пересохшего русла, я увидел ну уж совсем маленький ручеек, который где-то здесь и терялся, уходя в землю. Я пошел дальше вверх по течению. Вскоре я увидел, что ручеек стал увеличиваться. Он скатывался с горы хребта Хамар-Дабан, обрамляющего юго-восточное побережье озера Байкал. Я стал подниматься в гору. Гора была покрыта густым лесом, в котором громко щебетали птицы. И чем выше я поднимался, тем полноводнее становился ручей. Вскоре ручей, как по волшебству, стал превращаться в речку. Поднявшись еще выше, я увидел перед собой бурную горную реку, которую не только перейти было невозможно, но даже войти в нее было опасно. Ее бурные волны, дробившиеся о скользкие и острые утесы, могли сбить с ног любого смельчака, отважившегося на безрассудный поступок перейти реку вброд. И чем выше и дальше я поднимался вдоль реки, тем она становилась шире, полноводнее и сильнее. Вокруг был густой таежный лес, оглашаемый звуками бьющихся о скалы волн бурной горной реки и громкими криками лесных птиц. Нельзя было даже подумать о том, чтобы вброд перейти эту реку. Поднявшись еще немного вверх, я вдруг увидел большой стенд с надписью: «Стой! Взрывные работы!»
Позднее я узнал, что здесь, в верховьях реки Слюдянки в горах хребта Хамар-Дабан, издревле велась добыча слюды, этого породообразующего минерала, обладающего высокими диэлектрическими свойствами и термостойкостью. Здесь же велась и добыча поделочного камня, такого как лазурит и мрамор.
Увидев стенд с запрещающей дальнейшее движение вверх надписью, я понял, что все равно до истока реки мне не добраться, да к тому же это опасно, и я стал спускаться вниз.
Мне стало понятно, почему город назван в честь этой сильной горной реки.
Меня несколько удивил тот факт, что река набирает силу от устья к истоку. Как-то привычнее считать, что чем ближе к устью и дальше от истока, тем река полноводнее. Классическим примером этому служит самая крупная река Европы Волга, берущая начало где-то в лесах Валдая из маленького ключика, превращаясь в полноводную транспортную магистраль, обеспечивающую водой и энергией много крупных городов и промышленных предприятий.
На окраине города, у подножия гор, стоит и функционирует камнеобрабатывающий завод. Мне захотелось посмотреть на технологию обработки мрамора, и я решил посетить это предприятие. На заводе не было никакой охраны, и я свободно вошел в цех, где велась обработка мрамора.
Я обратил внимание, что все станки, как и все оборудование, были итальянского производства. В большом станке я увидел зажатую крупную глыбу мрамора размером в высоту и ширину не менее 2,5 метра, распиливаемую автоматическими пилами на узкие двухсантиметровые пластины. Пластины эти в других станках распиливались на прямоугольные куски. Затем поверхность прямоугольных кусков обрабатывалась на многочисленных шлифовальных станках, на которых работали только женщины. Стоя позади одной из шлифовальщиц и наблюдая за ее работой, меня поразил низкий уровень техники безопасности на этой операции. Весь рабочий день руки женщины-шлифовальщицы находились под сильной струей холодной воды, обильно смачивающей поверхность куска мрамора, который женщина держала и переворачивала. При этом она была в резиновых перчатках. Не мудрено при таких условиях работы приобрести профессиональное заболевание типа ревматизма. Вот о чем надо бы подумать, когда мы испытываем эстетическое наслаждение при осмотре московского и петербургского метро.
К достопримечательностям города следует отнести и единственное в мире здание железнодорожного вокзала, построенное из нешлифованного белого мрамора.
Однако целью моей поездки на Байкал было не проживание в Слюдянке, а само озеро и его окрестности. Поэтому я решил съездить на поезде по старой железной дороге в поселок городского типа Байкал, расположенный в 89 километрах от Слюдянки у самого истока реки Ангары. Именно здесь Ангара вытекает из озера.
Я употребил выражение «старая железная дорога». Правильное же ее название — Кругобайкальская железная дорога (КБЖД). Эта дорога долгое время была основным ходом Транссиба, но со вступлением в 1949 году в строй новой ветки, идущей от Иркутска до Слюдянки не по берегу Байкала, утратила свое стратегическое значение, превратившись в дорогу только местного значения. Несмотря на это, Кругобайкальская железная дорога не утратила своей уникальности. Все ее 89 километров пути тянутся по берегу озера, у самого уреза воды, проходя через 38 тоннелей общей длиной более 9 километров. Самый длинный тоннель имеет протяженность 777 метров. КБЖД проходит через несколько населенных пунктов, главными из которых являются Култук, Маритуй, Ангасолка, Шарыжалтай, Шумиха и Уланово. Поселок Байкал — конечный пункт этой дороги. Пассажирский поезд по этой дороге от Слюдянки до поселка идет около 7 часов, ныряя из тоннеля в тоннель. Из окна вагона хорошо видна зеркальная ширь озера и город Байкальск с его целлюлозно-бумажным комбинатом, расположенным на другом берегу озера в нескольких километрах восточнее Слюдянки.
Зимние пейзажи этой КБЖД в течение нескольких секунд можно видеть в художественном фильме «Адмирал». Правда, непонятно, почему постановщики фильма включили именно КБЖД в тот эпизод, когда адмирал Александр Васильевич Колчак едет на поезде из Омска в Иркутск. Ведь перегон Омск — Иркутск лежит западнее Кругобайкальской железной дороги.
Приехав на конечный пункт, то есть в поселок Байкал, я прежде всего пошел осматривать вытекающую из озера Ангару. Бурные воды этой красавицы-реки с шумом изливались из озера Байкал и неслись сквозь сибирскую тайгу в Енисей и далее в Ледовитый океан.
На другом, правом берегу Ангары стоит поселок Листвянка. А прямо посередине истока реки можно видеть Шаман-камень, служивший ориентиром и границей между Байкалом и Ангарой. Много легенд сложено об этом камне. По одной из них, самой красивой, старик Байкал бросил этот камень вдогонку непослушной своей дочери Ангары, сбежавшей от него к красавцу-богатырю Енисею.
Поселок Байкал самый крупный порт на озере. Однако нельзя сказать, что здесь было много плавсредств, что в нем бурлила жизнь. Оживленно работала только паромная переправа порт Байкал — Листвянка. Грузовых операций не наблюдалось. И вообще, судоходство по озеру хоть и ведется, но слабое. Это и понятно: озеро надо беречь. Грузовых судов мало. Я даже не видел их совсем, кроме того, на котором я в дальнейшем совершил круиз по Байкалу. Пассажирское сообщение между портом Байкал и Нижнеангарском, самой северной оконечностью Байкала, осуществлялось двумя судами на подводных крыльях типа «Метеор» и всего одним небольшим пассажирским водоизмещающим судном «Комсомолец». Только эти три судна и курсировали между населенными пунктами, расположенными у озера.
Я хотел было совершить поездку по Байкалу на «Комсомольце», но не получилось — билеты были давно распроданы. Поездка на «Метеоре» меня мало привлекала, так как на судах на подводных крыльях нет возможности в полной мере насладиться озерными пейзажами, что не соответствовало моим целям.
Назад я возвращался ранним утром. Солнце уже взошло, и его блики переливались всеми цветами радуги на перламутровой глади озера. Хорошо было видно, как резвится байкальская нерпа, радуясь новому дню.
Весь обратный путь я находился под впечатлением увиденных красот байкальской природы.
Вместе со мной в вагоне ехала одна молодая пара, с которой у меня завязалась беседа. Как выяснилось, это были молодые супруги, которые работали специалистами-экологами на байкальском целлюлозно-бумажном комбинате. Я завел с ними разговор об экологии. Дело в том, что такое предприятие, как целлюлозно-бумажный комбинат, требует очень большого количества воды, и такое же количество выбрасывается загрязняющих природу веществ. Байкальский ЦБК, вступивший в строй в 1966 году, построен на берегу самого чистого в мире пресноводного водоема с целью обеспечения нужд военного авиастроения целлюлозной продукцией. Загрязняющие сбросы этого предприятия могут превзойти возможности самоочищения Байкала, несмотря на потуги создать замкнутый цикл водопользования. Мои новые знакомые только пожимали плечами на мое возмущение по этому поводу — они были бессильны противостоять ЦК КПСС, взявшему курс на милитаризацию страны.
Рассказ о моей поездке на Байкал был бы неполным, если бы я не упомянул о своем путешествии на грузовом судне по всему озеру, от самой южной его точки до самой северной — от Култука до Нижнеангарска.
В этот период шло активное строительство знаменитого БАМа — Байкало-Амурской магистрали, новая строящаяся ветка которой начинается в Усть-Куте и проходит по северному берегу Байкала через Северобайкальск и Нижнеангарск на Дальний Восток. С южного берега Байкала, из поселка Култук, грузовое судно, груженное стройматериалами для строительства БАМа, совершало рейсы до Нижнеангарска. Этим я и решил воспользоваться. Представившись как капитан морского флота в отпуске, я попросил взять меня на один рейс до Нижнеангарска, где я надеялся (и, как оказалось, напрасно) по новостроящейся железнодорожной ветке добраться до Усть-Кута, откуда уже можно было пассажирским поездом выехать в Пермь. Капитан грузового судна не отказал мне в просьбе и даже предоставил свободную каюту. Я давно обратил внимание на доброжелательность и гостеприимство людей, живущих вдалеке от цивилизации.
Заручившись согласием капитана, я быстро «сгонял» в Слюдянку (благо Култук находится в трех-четырех километрах от Слюдянки), сдал номер в гостинице и переселился на грузовой теплоход.
Рейс начался. Мы с капитаном и его помощниками довольно быстро нашли общий язык — вели разговоры о морском и озерном судовождении или же просто обменивались профессиональными байками.
Радиолокационная станция (РЛС) на этом судне была речная
«Р-722», которая выдавала расстояние не в морских милях, а в километрах. Как раз в этом рейсе эта РЛС дала сбой, перестала определять дистанцию, хотя обзор горизонта давала исправно, но без дистанционных кругов на экране. Я немного разбирался в этой РЛС, так как преподавал технические средства морского судовождения в пермском речном училище. Попросив разрешения, я заглянул в РЛС и обнаружил, что не работает одна электронная лампа. Заменив ее, я ввел РЛС в строй, чем капитан остался очень доволен.
За все время рейса (двое с половиной суток) мы не встретили ни одного судна, и только один раз на очень большом расстоянии нас обогнал один «Метеор».
Грузовое судно идет без остановок и заходов в населенные пункты, да мне все это было и не нужно. Я с удовольствием разглядывал проплывающие мимо берега, горы, которые, несмотря на большую ширину озера, были видны с обоих бортов.
Весь путь я наслаждался красотами байкальской природы. Особенно меня восхитил самый большой остров Байкала — Ольхон. И очень жаль, что мне не удалось увидеть западное побережье острова, имеющее несколько природных ландшафтных памятников. Зато я хорошо разглядел мыс Хобой — северную оконечность острова. Самая выдающаяся часть мыса представляет собой эффектную столбовидную скалу, внешне напоминающую острый клык. А на самом краю мыса возвышается скала, которую местные называют Дева, так как она имеет ярко выраженные очертания женского профиля. По одной из бурятских легенд, боги превратили женщину за стяжательство и зависть в камень со словами: «Покуда на земле будут зло и зависть, будешь камнем!»
На других огромных валунах вблизи мыса Хобой было видно немногочисленное лежбище нерпы. Однажды я даже попытался заняться ловлей рыбы. Для этого выпустил блесну на спиннинге, буксируя ее с кормы теплохода. Но опыт не удался. Блесна в скором времени, попрыгав немного по поверхности воды в кильватерной струе судна, оторвалась, и я смотал на катушку спиннинга пустую леску, без блесны. Но рыбалка все-таки состоялась. Тут-то и начинается один из самых примечательных моментов моего вояжа на грузовом теплоходе по Байкалу.
Пройдя самый большой и живописный остров озера Ольхон, теплоход повернул влево, подошел к берегу и носом уткнулся в него. Его машины продолжали работать, создавая за кормой кильватерную струю. На корму высыпали все члены команды, и рыбалка началась. В кильватерную струю запускались спиннинговые лески с цветной пластмассовой изоляцией от электропроводки на крючке. Никаких блёсен, никаких наживок, насадок больше не было. Одну за другой вытаскивали рыбу. Не успевали забросить леску, как ее уже надо было тянуть. Шел крупный байкальский хариус. В самом центре кормы рыбачил сам капитан. Слева и справа от него расположились другие члены экипажа, притом, чем выше чин члена экипажа, тем ближе было его место к капитану, то есть к центру кильватерной струи. По бокам рыбачили «нижние» чины, но и у них получалось совсем не плохо. Сверкая блеском серебра, упруго извиваясь на крючке, хариус ловко снимался с него, и с этой же самой насадкой-изоляцией крючок забрасывался вновь. Я тоже приткнулся со своим спиннингом, но уж где-то совсем в стороне. Никто не захотел уступить мне место ближе к кильватерной струе. Но и здесь мне все же удалось подцепить несколько рыбин — всего лишь несколько, в то время как в центре рыба шла одна за другой.
Улучив момент, я спросил у капитана:
— А что, не боитесь рыбоохрану? Ведь это же, по-моему, в какой-то степени браконьерство.
— Какая здесь рыбоохрана! — ответил капитан. — Не вздумай сойти на берег, не то выйдет из тайги медведь или рысь. Вот тебе и вся рыбоохрана. Тайга кругом.
Наловив достаточное количества хариуса, кок экипажа распотрошил несколько рыбин и положил их в морозильную камеру холодильника. Такой замороженный хариус они называют «расколодкой», потому что рыбу раскалывают и едят прямо сырой. На тарелку насыпают соль, обильно смешивают ее с перцем, кусок отколотого замороженного хариуса макают в эту смесь и… в рот. Я тоже отведал этого необычного блюда. Изумительно вкусная, надо сказать, еда, как никакая подходит закуской к рюмке водки.
Вот наконец и небольшой порт Нижнеангарск, и теплоход становится под разгрузку. А я стал прощаться с экипажем и собираться домой.
Сойдя на берег, я увидел, что Нижнеангарск живет активной жизнью. Мне объяснили, что регулярного железнодорожного сообщения с Уст-Кутом нет, но до него можно добраться на рабочем поезде, состоявшем только из товарных вагонов и открытых платформ. Местные прозвали этот поезд «бичевозом», потому что на нем ездили всякого рода безработные личности, приехавшие на БАМ в погоне за длинным рублем. А слово «бич» — это якобы аббревиатура словосочетания «бывший интеллигентный человек». Но это неверно. В данном случае слово «бич» взято из морской терминологии. Так, например, моряки, оставшиеся без работы, говорили, что они в настоящее время сидят «на биче» (от англ. beach — морское побережье, пляж), то есть на берегу. А уж отсюда безработных стали называть «бичами».
И вот я решил воспользоваться этим «бичевозом», чтобы добраться до Усть-Кута, откуда уже можно было пассажирским поездом выехать в Пермь. Очень скоро я увидел, что это бессмысленно. У «бичевоза» не было никакого расписания. Он шел то вперед, то, остановившись где-то и нагрузившись, в обратную сторону. Вагоны были загружены всякими строительными материалами, и ехать можно было только на открытой платформе в обществе «бичей». Отъехав несколько километров от Нижнеангарска, я пожалел, что связался с «бичевозом». Сошел с поезда и решил вернуться назад. Но как? «Бичевоз» в Нижнеангарск не шел, и мне пришлось эти несколько километров идти пешком. Вскоре стемнело, и стало жутковато — вокруг тайга, кишащая всякой дичью. Устроившись под развесистым кедром, я стал дожидаться утра. Как только забрезжил рассвет и стали хорошо видны шпалы железной дороги, по которым только и можно было идти, я продолжил свой путь. Шел быстро, без остановок, несмотря на усталость, так как боялся опоздать на теплоход.
Добежал вовремя — теплоход уже готовился к отплытию. Ни капитан, ни другие члены экипажа не отказали мне, взяв в обратный рейс. Я был спасен.
Весь обратный путь я снова любовался байкальскими пейзажами, которые приводили меня в полный восторг. Уже очень далеко, у самой линии горизонта, нам навстречу попалось пассажирское судно.
— Вон «Комсомолец» идет, — показал мне на него капитан.
Вскоре солнце зашло за горизонт, и стало стремительно темнеть. Я обратил внимание, что мы идем без включенных навигационных огней. Ни бортовые отличительные, ни топовые, ни гакабортные огни не горели.
— А почему без огней идем? — спросил я капитана.
— А зачем они нужны? — получил я ответ. — Видишь, никого нет. С «Комсомольцем» разошлись пару часов назад. «Метеоры» ночью не ходят. Вот они и не нужны.
Такой ответ для меня был более чем странным. Что в море, что на наших реках движение судов без ходовых огней не представляется возможным.
Сразу же по прибытии в Култук я распрощался с гостеприимным экипажем, выпил с капитаном рюмку водки, закусив расколодкой, и сошел на берег.
Часа через три скорый поезд мчал меня в Европу.
ВАЛДАЙ
Волга берет начало в лесах Валдая Тверской области и впадает в Каспийское море, имея длину более трех с половиной тысяч километров. Являясь главной речной магистралью России, Волга несет свои воды мимо крупнейших городов России, таких как Тверь, Кострома, Ярославль, Нижний Новгород, Казань, Ульяновск, Самара, Саратов, Волгоград и Астрахань.
Замечено, что все крупные города на Волге, имеющие названия женского рода, расположены на ее левом берегу, а города с названием мужского рода — на правом. Так, Кострома, Казань, Самара, Астрахань находятся на левом берегу Волги, а Рыбинск, Ярославль, Нижний Новгород, Ульяновск, Саратов, Волгоград — на правом.
В довоенный период, когда Волга не была перекрыта каскадом плотин и водохранилищ, ее течение было значительным. Трудно было человеку, вошедшему в воду, стоять, не сопротивляясь течению. Щепка, брошенная в реку в самом ее верховье, достигала Каспийского моря через 2–2,5 месяца. Сейчас на перекрытой каскадами плотин Волге течение не ощущается совсем. Эта же самая щепка, брошенная в верховье, достигает устья реки через несколько лет. Стоит вода в Волге. В теплое время года она покрывается густым слоем водорослей, что очень хорошо видно с теплоходов, идущих по Куйбышевскому водохранилищу. Как по болоту идут суда по этому водохранилищу, рассекая форштевнем зеленые от водорослей массы воды. Видно даже, как по поверхности воды мечется больная рыба, не способная уйти на глубину. Поиск научно обоснованных путей восстановления экологического режима Волги до сих пор не дает ощутимого результата.
По своему экономическому значению Волга, как транспортная магистраль, занимает особое место среди рек России. Каналами Волга соединена с Балтийским, Азовским и Белым морями.
Являясь самой крупной рекой Европы, Волга берет начало из крошечного ручейка на Валдайской возвышенности, лежащей на высоте 321 метр над уровнем Мирового океана, и впадает в Каспийское море-озеро, уровень которого лежит на отметке 28 метров ниже уровня Мирового океана. Таким образом, перепад уровней Волги от истока до устья составляет 349 метров.
Летом 1964 года я решил съездить на мотоцикле к истоку Волги. Путь мой к нему пролегал из эстонского городка Пярну через Псков и далее на Валдай. Но доехать до самого источника реки даже на мотоцикле мне не довелось из-за бездорожья. Последние несколько километров пришлось пройти пешком, оставив мотоцикл в какой-то окрестной деревне. Но… все по порядку.
Стояло жаркое лето. Ранним июльским утром мы с сыном выехали на мотоцикле чешского производства CEZET, на багажнике которого была надежно закреплена раскладная брезентовая палатка.
В Пскове мы остановились на ночлег у моего старого приятеля Анатолия Лукина, однокурсника по институту. Утром мы двинулись дальше.
Исток Волги находится у самой западной границы Калининской (ныне Тверской) области, поэтому наш путь пролегал по Псковской и Новгородской областям.
Ох уж это знаменитое российское бездорожье! Стоило только свернуть с главной автодорожной магистрали Псков — Остров, как начались наши дорожные мытарства. По грунтовой дороге ехать на мотоцикле еще, конечно, можно, но подчас огромные выбоины, колдобины, глубокие колесные колеи тяжелых грузовиков под силу одолеть только тракторам да тяжелым машинам, но никак не мотоциклам типа CEZET, предназначенным для езды по асфальтированным дорогам.
К вечеру мы, уставшие от езды по ухабам, добрались до Старой Руссы. Проехав этот небольшой старинный российский городок и реку Ловать, несущую свои воды в озеро Ильмень, мы остановились на ночлег на ее берегу на окраине какой-то деревни, за которой начиналось чистое поле с пасущемся на нем стадом коров. Разбили палатку. Поймали несколько плотвичек и стали готовить ужин.
В надежде купить немного картошки и лука для ухи я пошел в деревню. У крайней избы я увидел старушку, возившуюся в своем огороде. Подойдя к забору, я обратился к ней со словами:
— Здравствуйте, бабушка! Нельзя ли у вас купить несколько картофелин для ухи и, если возможно, пару луковиц?
Старушка оставила свою работу, подошла к забору и говорит:
— А ты кто такой, милок? Ты куды путь держишь и где остановился?
Я объяснил старушке положение и сказал, что остановился в палатке на берегу речки.
— А не хочешь ли молочка, милок?
Я ответил, что с удовольствием куплю и немного молока. Старушка попросила меня подождать и направилась в избу. Через некоторое время она вынесла в плетеной корзине несколько картофелин, большой пучок зеленого лука с головками, кринку молока и говорит:
— Вот, возьми, милок. Только корзинку да кринку мне принеси назад.
— Спасибо, бабушка, — поблагодарил я. — Сколько я должен?
— Да ничего не надо, милок, — ответила старушка. — Все равно ведь добро пропадает. Молоко свиньям сливаем.
— Почему свиньям? — удивился я. — Разве нельзя излишки молока сдавать куда-то государству, в какой-то приемный пункт?
— Как же нельзя? — отвечает старушка. — Можно. Приемный пункт есть, да он отсюда версты три, поди, будет. А у нас с моим стариком сил нет носить туды излишки. Старые стали. Вот и сливаем молоко свиньям.
— Так надо сказать, чтобы к вам приезжали с приемного пункта, — говорю я старушке
— Э, милок, сто раз уж говорили. Да кто нас послушает, стариков, — отвечает старушка. — Не приезжают, и все тут. Да бог им судья, хозяйственникам нашим. А ты бери молочко, бери, лук бери, картошку. Кушай на здоровье. Не забудь только корзинку мне вернуть.
Ничего не поняв, я взял корзинку и пошел к своей палатке. Рыбешка была уже почищена, костер разожжен.
Стоял теплый июльский вечер. Ярко вызвездило небо. От речки тянуло приятной прохладой. Поужинав ухой, мы с удовольствием устроились на ночлег в палатке и быстро уснули под убаюкивающий стрекот кузнечиков и кваканье лягушек.
Часов в пять утра, когда солнце стояло уже высоко, нас разбудил оживленный разговор целой толпы женщин с ведрами, бидонами и флягами, которые направлялись в поле. Я поинтересовался, куда это они идут в такую рань. Они ответили, что им надо подоить коров, которые пасутся в поле.
Проводив женщин, мы собрали палатку и двинулись дальше. Дорога становилась все хуже и хуже. Она шла то через лес, то через поле, а иногда через какие-то болотистые места, и тут уже приходилось слезать с мотоцикла и толкать его руками. В скором времени стало совсем невозможно передвигаться на мотоцикле. К вечеру мы добрались до какой-то деревни, состоявшей буквально из нескольких домов, и попросили у местных разрешения оставить мотоцикл на некоторое время в одном из дворов. Здесь же мы переночевали на сеновале и утром пошли пешком.
Оказалось не так-то просто найти деревню с названием «Волговерховье». Блуждая по лесу, мы сбились с пути. Вышли к какой-то небольшой деревушке и спросили у первой встретившейся нам женщины дорогу к Волговерховью. Она сказала, что сама собирается идти туда, как только покормит ребят, которые вот-вот должны вернуться из леса. Мы решили подождать ее, тем более что изрядно устали. Отдыхать сели на завалинку под окном ее избушки. Вскоре мы увидели троих маленьких ребят, выбежавших из леса. Два мальчика и девочка. Их рты были густо измазаны черникой.
Сидя под открытым окном, мы хорошо слышали, как мать их кормила. Дети явно ссорились из-за куска хлеба. Я отчетливо слышал, как один мальчик с обидой в голосе сказал: «Ей-то больше молока налила!» И меня больно поразил контраст между этой деревней и той, где молоко выливают свиньям. Там молоком кормят скот, а здесь его не хватает детям.
Покормив детей, женщина вышла, и мы все вместе отправились в деревню Волговерховье. Дорога шла через лес. Завязался разговор, в ходе которого я спросил, где ее муж, отец детей.
— А он упился, — спокойно ответила она. — Вот уж третий год, как похоронили.
— Что значит «упился»? — не понял я.
— Крепко выпил, — ответила она, — и на третий день нашли его в лесу уже мертвым.
Мне как-то стало неловко продолжать эту тему, и я замолчал. Но идти молча так себе удовольствие, и я вновь завел разговор:
— А что ж мужиков в полях не видно? Вот я сколько еду, все вижу и на сенокосе, и на других работах — одни бабы. Где мужики-то?
— Да их и не осталось почти, — отвечает она. — Одни старики в деревнях. А молодые разбежались кто куда. Да и что с них взять-то, с тех, кто остался. Из них ведь кто тракторист, кто механизатор какой. Вот и возятся со своими тракторами, сеялками да комбайнами. И пьют хорошо. Вот их и не видно нигде. А на работу их не загонишь.
Так, с разговорами, мы подошли к Волговерховью. Деревня оказалась очень маленькой, всего несколько дворов. Жителей почти не видно.
Деревня стоит на невысокой водораздельной возвышенности, от которой на северо-запад текут два малоизвестных маленьких ручейка, впадающих в реку Пола, несущую свои воды в озеро Ильмень и далее в Волхов, Ладожское озеро, Неву и Балтийское море.
На юго-востоке этой возвышенности берет начало очень маленький ручеек, который и принято считать началом Волги, самой крупной реки Европы. Этот ручеек протекает через систему Верхневолжских озер Малые и Большие Верхиты, через более крупные озера, входящие в эту же систему, Стерж, Вселуг, Пено и Волго.
Сам исток этого ручейка находится примерно в 250 метрах от деревни. Здесь стоит деревянный домик-часовня, на фронтоне которого имеется надпись: «Исток великой русской реки Волги». В центре домика в полу вырезано круглое отверстие, находящееся как раз над источником. Похоже на колодец. Из него можно даже зачерпнуть воду.
Войдя в этот домик по деревянному настилу (ибо домик стоит на болоте), мы достигли цели своего путешествия. Заглянув в колодец, мы увидели довольно мутную воду, что и неудивительно: домик с колодцем стоит на болоте. Однако мы ясно видели, как в колодце мелькнула крохотная рыбка-малек. Мы вышли наружу, желая посмотреть на ручеек, именуемый Волгой. Вокруг домика было довольно сухо, так как стояло жаркое лето. Никакого ручейка мы не нашли.
Вернувшись в деревню, я спросил у двух старушек, сидевших возле избушки на лавочке:
— А где же сам ручеек-то, который называется Волгой?
— Так он пересох, — отвечают бабки. — Если хотите на него посмотреть, то ступайте версты две вон туды. Там его и увидите. Только чаво на него глядеть-то? Ручей как ручей. И чаво ходят люди? И шастают, и шастают!
Получив такой ответ, я был немало удивлен, так как никого из туристов ни у домика, ни в деревне видно не было.
Современный читатель может удивиться такому положению, однако в описываемое время было именно так. И домик был убогим и ветхим, и туристов я не видел. Это только в 1974 году вышло постановление Совета Министров РСФСР «О мерах по усилению охраны природы и улучшению использования природных богатств в районе озера Селигер, а также развитию зоны отдыха в этом районе».
Обратной дорогой мы торопились. День клонился к вечеру, а нам надо было по незнакомым лесным дорогам до наступления темноты добраться до той деревни, в которой оставили мотоцикл. Было уже темно, когда мы, усталые и голодные, наконец добрались до места. Переночевав на сеновале, утром мы двинулись в обратный путь.
Обратный путь мы выбрали через Ленинград, поэтому нам следовало выехать к Валдаю, городу, который стоит на главной автодорожной магистрали Москва — Ленинград. Сам черт, наверное, создавал дороги в этом краю. Постоянно приходилось слезать с мотоцикла и толкать его руками. Вконец измученные, мы все-таки выбрались на шоссе. С каким удовольствием мы катились по асфальтированной дороге! На ночлег устроились в кемпинге под Новгородом, а утром, отдохнувшие и бодрые, поехали в этот старинный город.
Новгород! Великий Новгород! Один из древнейших городов России. Сюда, на Новгородскую землю, был призван легендарный князь Рюрик. Здесь зародилась российская государственность. Именно здесь в 1862 году в царствование императора Александра II скульпторами Микешиным и Шредером напротив Софийского собора воздвигнут памятник «Тысячелетие России». Установленные на шаре-державе (символ царской власти) ангел с крестом, олицетворяющий православие, и преклоненная женщина, олицетворяющая Россию, венчают памятник. Семнадцать фигур вокруг шара-державы символизируют различные периоды истории России. Нижний ярус памятника занимают сто девять фигур исторических деятелей России.
Величествен Софийский собор, воздвигнутый в 1045–1050 годах. На кресте центрального купола собора сидит свинцовый голубь — символ Святого Духа. По легенде, в 1550 году царь Иван Грозный так жестоко расправился с жителями города, что прилетевший голубь, который сел отдохнуть на крест собора, окаменел от ужаса, увидев страшное побоище. Легенда гласит, что этот голубь послан в утешение городу, и пока он не слетит с креста, город будет им храним.
От стен этого собора дружины русских воинов под предводительством Александра Невского шли на войну с рыцарями Тевтонского ордена, которых разгромили в битве на Чудском озере, которая вошла в историю под названием Ледовое побоище.
После Новгорода наш путь пролегал уже по хорошей асфальтированной дороге на Ленинград и далее в Эстонию, на Таллинн. Автотрасса Ленинград — Таллинн еще лучше, чем Москва — Ленинград. Большая часть трассы выложена железобетонными плитами. Хорошая дорога! Но одно обстоятельство все же поразило меня. Уже за Нарвой, то есть на территории Эстонии, мы остановились отдохнуть в какой-то маленькой деревушке, расположенной прямо у трассы. Разговорились с местными жителями. Нам рассказали, что одна девочка за отличную учебу и активное участие во всех пионерских мероприятиях получила путевку в общесоюзный пионерский лагерь «Артек» и сейчас собирается в дорогу. Девочка на меня произвела приятное впечатление. Видно, что умница и хорошо воспитана, но по-русски почти не говорила Но самое главное, чему я был несказанно удивлен, так это то, что в этой деревне между Ленинградом и Таллинном, стоявшей на оживленной автотрассе, не было электричества. И это в 1964 году, во второй половине XX века! Поразительно! Трудно в это поверить, но было именно так!
В дальнейшем мы без приключений завершили свой вояж.
ВОДОПАД
Шуми, шуми, о водопад!
Касаяся странам воздушным,
Увеселяй и слух и взгляд
Твоим стремленьем, светлым, звучным,
И в поздной памяти людей
Живи лишь красотой твоей!
Г. Р. Державин. Водопад
Природа создала много замечательных естественных памятников, среди которых исключительное место по своей красоте и величию принадлежит водопадам.
Воды высочайшего в мире водопада Анхель на реке Чурун в Венесуэле низвергаются с высоты 1054 метров с горы Рорайма. Но не этот водопад, самый большой на Земле, привлекает огромные толпы туристов. Значительно большей популярностью пользуется Ниагарский водопад. Его создала бурная река Ниагара, вытекающая из озера Эри и впадающая в озеро Онтарио. Эти озера принадлежат к Великим озерам Северной Америки. Их уровни находятся много выше уровня Атлантического океана. Почти на 100 метров разнятся и уровни этих озер. Таким образом, река Ниагара, имея длину всего 54 километра, в своем течении преодолевает падение почти на 100 метров, а в среднем течении создает этот знаменитый водопад, низвергаясь вниз с высоты 51 метра. По Ниагарскому водопаду, как и по реке Ниагара, проходит государственная граница между США и Канадой. Водопад делится островом Козьим на две части. Одна часть, шириной около 300 метров, принадлежит США, другая, шириной 800 метров, — Канаде. Под американской частью прорыт тоннель, открытой частью выходящий под падающий поток воды, благодаря чему туристы могут видеть водопад изнутри.
Кроме этого великолепного зрелища, большим спросом у туристов пользуется водопад Виктория на реке Замбези в Южной Африке на границе Замбии и Зимбабве. Это, пожалуй, самый широкий водопад в мире. Падая с высоты 120 метров, река Замбези в этом месте имеет ширину 1800 метров.
Кроме этих знаменитых водопадов, на планете Земля есть еще несколько величественных водопадов, таких как Тугела в Южной Африке, имеющий высоту 853 метра, Йосемитский в США (высота падения воды 739 метров), Сатерленд в Новой Зеландии и другие. И все эти водопады обозначены на географических картах мира.
Между тем есть водопады, которые не найти на картах. В северной части Атлантического океана между Шетландскими островами и Исландией лежат Фарерские острова, принадлежащие Дании. Острова этого небольшого архипелага вулканического происхождения возвышаются над океаном более чем на 800 метров. Берега островов отвесно уходят вглубь океана. На судне можно почти вплотную подходить к таким отвесным берегам.
На западном берегу одного из таких гористых островов с высоты нескольких десятков метров прямо в океан низвергается поток кристально чистой воды. По ширине этот водопад небольшой, не более десяти-двенадцати метров, но падение с большой высоты да прямо в океан — зрелище удивительно красивое. Серебряные струи падающей пресной воды приковывают внимание моряков проходящих мимо судов. Шум этого водопада слышен очень далеко от него.
Фарерские острова находятся в районе интенсивного промысла рыбы. Промысловые суда многих стран мира ведут здесь лов сельди, пикши, трески и другой рыбы, а местное население занимается и китобойным промыслом.
Промысловики отдаленных от Фарерских островов стран используют этот уникальный водопад для пополнения запасов пресной воды. Поставив на палубу в носовой части своего судна несколько бочек, подходят носом под водопад и таким образом наполняют их пресной и исключительно чистой и вкусной водой.
Но для того чтобы полюбоваться замечательным зрелищем падающей с высоты воды, совсем не надо ехать в такую даль, как Африка или Северная Америка. Не надо даже ехать во Францию, где на северном склоне Пиренейских гор воды реки Гав-де-По низвергаются вниз с высоты 422 метров. Не менее замечательный памятник природы есть и в России — в Карелии, на реке Суна.
Суна несет свои воды в Кондопожский залив Онежского озера. Она берет свое начало из озера Кивиярви, что расположено на Западно-Карельской возвышенности. Река порожистая, протекает карельскими лесами через несколько озер, образуя в своем течении одиннадцатиметровый трехкаскадный водопад Кивач. Это самый большой водопад европейской части России. Он находится недалеко, всего в семидесяти километрах от столицы Карелии Петрозаводска.
Незабываемое зрелище представляет собой этот водопад. Красоту его еще в ХVIII веке воспел в своей оде «Водопад» Гаврила Романович Державин. Пушкин назвал эту оду лучшим произведением Державина. Действительный статский советник, правитель Олонецкой губернии (губернатор Карелии) Державин любил, оседлав коня, скакать лесной глухоманью в самые отдаленные поселки губернии, вскрывая злоупотребления местных властей. В таких поездках Гаврила Романович любил останавливаться возле этого водопада, любуясь красотой окрестной природы. Именно здесь он черпал вдохновение для своей поэзии.
Не утратил своего великолепия водопад Кивач и в наши дни. Все так же величественно воды Суны тремя каскадами с одиннадцатиметровой высоты обрушиваются вниз, окропляя брызгами прилегающие утесы. Шум падающей воды слышен далеко в лесу, что метко подметил в своей оде Державин:
Алмазна сыплется гора
С высот четыремя скалами,
Жемчугу бездна и сребра
Кипит внизу, бьет вверх буграми;
От брызгов синий холм стоит,
Далече рев в лесу гремит.
* * *
В 60-х годах прошлого века я со своим сыном, школьником-шестиклассником, из Эстонии, где я жил в то время, поехал на мотоцикле полюбоваться этим замечательным творением природы. Маршрут мы выбрали, прочитав о водопаде Кивач в энциклопедии, где было написано, что это самый большой водопад в европейской части России.
Прихватив с собой палатку и рыболовные снасти, ибо известно, что Карелия богата озерами, мы двинулись в путь.
Наш маршрут из эстонского города Пярну в Карелию пролегал через Таллинн на Ленинград и далее на Петрозаводск. Но мы выбрали другой путь: через эстонский город Валга на Псков, из Пскова на Лугу и далее на Ленинград. Поступили мы так потому, что хотели поближе познакомиться с природой Эстонии. И не пожалели. Изумительно красивые виды, а также климат Прибалтики, несомненно, в лучшую сторону отличаются от природных особенностей южных краев, где нет хвойных лесов, а пальмы, покрытые слоем пыли, не могут конкурировать с сосновым бором, воздух в котором вдыхается легче и приятнее любых парфюмерных ароматов.
Между прочим, я упомянул эстонский город Валга, а мог бы и назвать латышский город Валка. Это один и тот же город. Граница между двумя республиками проходила по одной из улиц города. Одна сторона улицы принадлежала городу Валга (Эстония), а другая — городу Валка (Латвия). Так было, когда Эстония и Латвия были республиками одного государства. Как они поделили этот город, когда стали суверенными государствами?
Приблизительно такая же картина наблюдается на границе Эстонии и Ленинградской области. Но именно приблизительно, так как город Нарва (Эстония) и Ивангород (Ленинградская область) разделены рекой Нарвой. Сообщение между этими городами осуществляется через мост.
Вблизи города Выру мы остановились на ночлег, разбив палатку на берегу какого-то небольшого ручейка. Развели костер, поужинали и легли спать. Но прежде чем лечь спать, я опустил в этот крохотный ручеек тонкую леску с насаженным на крючок червячком. Каково же было наше удивление, когда, проснувшись утром, мы обнаружили бившуюся на крючке значительных размеров рыбку весом 250–300 граммов. Мы тут же сварили уху, позавтракали и двинулись дальше.
К вечеру мы прибыли в Ленинград и, отдохнув пару дней, продолжили наше путешествие.
Реку Свирь переехали на пароме в районе Лодейного Поля. Дальше наш путь лежал на столицу Карельской АССР город Петрозаводск.
Карелия издревле принадлежала Киевской Руси, а с ХII века входила в состав новгородских владений. С присоединением Новгорода в 1478 году к Москве она вошла в состав Русского централизованного государства, но постоянно была объектом шведской агрессии, в результате чего часть ее, Карельский перешеек и северное Приладожье, в самом начале ХVII века отошла к Швеции. В 1721 году по Ништадтскому миру, победно завершившему Северную войну, Олонецкая земля, как Карелия называлась в то время, была возвращена России.
В советское время Карелия до 1940 года носила статус автономной республики в составе РСФСР, а с 1940 года до 1956 года — союзной республики и называлась Карело-Финской ССР. Таким образом, в СССР до 1956 года было шестнадцать союзных республик, а с 1956 года до самого развала СССР — пятнадцать, так как Карело-Финская ССР была вновь преобразована в Карельскую АССР. Причиной тому послужило то обстоятельство, что республика перестала отвечать одному требованию. Только при соблюдении трех определенных условий она могла получить статус союзной: во-первых, наличие государственной границы; во-вторых, население должно быть более миллиона; в-третьих, национального населения должно быть более половины. Вот как раз третьему требованию она перестала соответствовать, поэтому и лишилась статуса союзной республики.
Как только мы оказались в Карелии, мы сразу отметили приветливость и дружелюбие местного населения. Куда бы мы ни обращались, у кого бы ни спрашивали дорогу, везде встречали понимание и желание помочь.
Город Петрозаводск произвел на нас большое впечатление своим изяществом, великолепным ансамблем построек в стиле классицизма ХVIII века. Ровесник Петербурга, Петрозаводск был основан в 1703 году и уже через 74 года, то есть с 1777 года, получил статус города и столицы Олонецкой губернии.
Петрозаводск стоит на берегу Онежского озера, одного из самых чистых озер в Европе. По чистоте это озеро может сравниться разве что с Байкалом. Прозрачность воды Онежского озера уникальна. Второе по величине пресноводное озеро в Европе, оно имеет глубину до 127 метров. В Онежское озеро, кроме множества мелких рек, впадают Вытегра, Водла и Суна. Вытекает из него большая судоходная река Свирь, являющаяся частью глубоководного Волго-Балтийского пути. В северной части Онежского озера, у поселка Повенец, берет начало знаменитый Беломорско-Балтийский канал. На одном из островов озера, находящемся неподалеку от Петрозаводска, расположен всемирно известный музей-заповедник деревянного зодчества Кижи. Его деревянные постройки, возведенные без гвоздей, такие как 22-главая Преображенская церковь 1714 года постройки, Покровская церковь 1764 года и шатровая колокольня 1874 года, составляют редкий по красоте ансамбль.
Вдоволь налюбовавшись красотой города, мы отправились к цели нашей поездки, на реку Суна, к водопаду Кивач. По красивейшим местам Карелии, по этому царству озер и лесов нам предстояло проехать около семидесяти километров. Какое же великолепное зрелище эти «остроконечные сосны-ресницы над голубыми глазами озер»!
Подъезжая к водопаду, мы увидели стенд с объявлением: «Заповедник “Кивач”. Сбор грибов и ягод запрещен, появление с удочкой в радиусе пяти километров считается браконьерством!»
С волнением, издали услышав шум падающей воды, подъезжали мы к водопаду. И вот наконец пред нами открылся водопад во всем своем величии, производя на нас незабываемое впечатление. Мы расположились вблизи водопада и, завороженные грохотом низвергающейся с одиннадцатиметровой высоты воды, долго сидели молча, наслаждаясь приятной прохладой и подставляя лицо освежающим брызгам.
Вот какое чудо смогла сотворить малоизвестная река Суна, которая протекает на севере России! И как же прав был Г. Р. Державин, когда в своей оде назвал эту реку матерью водопадов:
И ты, о водопадов мать!
Река, на севере гремяща,
О Суна! Коль с высот блистать
Ты можешь — и, от зарь горяща,
Кипишь и сеешься дождем
Сафирным, пурпурным огнем, —
То тихое твое теченье,
Где ты сама себе равна,
Мила, быстра и не в стремленье,
И в глубине твоей ясна,
Важна без пены, без порыву,
Полна, велика без разливу,
И без примеса чуждых вод
Поя златые в нивах бреги,
Великолепный свой ты ход
Вливаешь в светлый сонм Онеги —
Какое зрелище очам!
Ты тут подобна небесам.
Давно подмечено, что шум воды, будь то морской прибой, порожистая река или водопад, успокаивающе действует на нервную систему человека. Сидя вблизи водопада Кивач и слушая его шум, я поймал себя на мысли, что не хочется думать ни о чем плохом.
Порожистая река Суна, принимая воды водопада, с шумом несла их дальше, в Онежское озеро. Было видно, как в реке плескалась форель. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь «сосны-ресницы», игриво блестели в серебряных струях воды.
Мы и не заметили, как солнце опустилось за горизонт. Скоро начнет смеркаться. Пора было подумать и о ночлеге. Памятуя о предупредительном стенде, мы отъехали от водопада на расстояние более пяти километров, нашли укромное местечко на берегу одного живописного лесного озера (благо озер в Карелии тьма), разбили палатку и стали устраиваться на ночлег. Наловив с легкостью окуньков, мы сварили уху, поужинали и легли спать.
Стояла пора белых ночей. Та самая пора, когда, по выражению Пушкина, «одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса». В четыре часа утра солнце уже поднялось над лесом и отражалось пурпурными бликами на зеркально-гладкой поверхности озера. Зарядившись утренней свежестью летнего дня, мы на мотоцикле помчались к водопаду. Палатку оставили несобранной. По мере приближения к цели, только заслышав шум водопада, я почувствовал какую-то необъяснимую тревожную радость в груди. Как выяснилось, мой сын тоже испытывал подобное чувство. Любуясь красотами водопада, мы не спешили вернуться в палатку.
Жили мы здесь целую неделю. Ловили рыбу, собирали в лесу ягоды. В основном это была черника, и наши рты приобрели устойчивый синий цвет. К водопаду ездили ежедневно, проводя возле него по нескольку часов.
Однажды неподалеку от нас расположилась приехавшая на машине молодая пара. Мы познакомились. Это были жители Петрозаводска. Было воскресенье, и они решили отдохнуть в выходной день, половить рыбку. Мы вместе варили уху, вместе ездили к водопаду, вместе любовались природой.
Как-то в разговоре я обмолвился, что мне нужно завулканизировать запасную камеру для колеса. Валерий, так звали нашего нового знакомого, дал мне адрес своей работы и сказал, чтобы я заехал к нему, когда буду в Петрозаводске. К вечеру они уехали.
Через несколько дней мы стали собираться в обратный путь. Пора было возвращаться домой, в Эстонию. В последний раз съездили к водопаду, бросили в поток бурной реки монетку и стали собирать палатку. Перед отъездом мы написали записку, указав в ней свои имена и дату посещения этого места, запечатали ее в пустой бутылке, и все это добро зарыли в землю.
Приехав в Петрозаводск, мы без труда нашли транспортное предприятие, на котором Валерий, как оказалось, работал главным инженером. Он тут же распорядился завулканизировать мою мотоциклетную камеру, и спустя полчаса работа была сделана.
Весь обратный путь мы находились под впечатлением, произведенным на нас Карелией, этим красивейшим уголком Земли, и ее приветливым и гостеприимным населением.
