Да, дом, именно дом, в котором прожил двадцать лет своей жизни великий театральный режиссер Евгений Вахтангов, а точнее, торжественное открытие в нем культурного центра «Дом Евгения Вахтангова во Владикавказе» стало главной фишкой, вишенкой на торте в проекте «Большие гастроли» московского Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова (подчеркиваю – «московского», потому что есть еще Академический русский театр имени Евгения Вахтангова во Владикавказе), которые проходили в столице Северной Осетии с 30 апреля по 8 мая. На суд владикавказских зрителей вахтанговцы из Белокаменной (а это третьи по счету их гастроли на родине отца-основателя: первые, приуроченные к 100-летию со дня рождения Евгения Багратионовича, состоялись в 1983 году, вторые с поэтическим названием «Гастроли театра Вахтангова на родине Вахтангова» – в 2015-м) привезли лучшие свои постановки – семь спектаклей, на которые в Москве билеты бывает просто не достать, в том числе знаменитые «Евгений Онегин» А. С. Пушкина и «Царь Эдип» Софокла в постановке Римаса Туминаса, которым рукоплескали в городах и весях не только России, но и всего света. И все же основным и определяющим событием этих гастролей стал дом великого Вахтангова, который удалось не просто сохранить и восстановить, а превратить в объект, достойный имени талантливейшего человека, родившегося и выросшего в нем.
Всю грандиозность личности нашего знаменитого земляка, который суть «наше национальное достояние, наша гордость, наше все», мы, владикавказцы, в полной мере прочувствовали, пожалуй, во время большого, продлившегося три с половиной часа концерта «Вахтангов. Путь домой» на площади Свободы, посвященного открытию Дома знаменитого режиссера. Несмотря на дождь, многочисленные зрители, затаив дыхание, не отрывали глаз от сцены, где вся труппа московского Вахтанговского театра, в том числе такие звезды, как Мария Аронова, Марина Есипенко, Андрей Ильин, Евгений Князев, Ирина Купченко, Сергей Маковецкий, Людмила Максакова, Юлия Рутберг, Владимир Симонов, Ольга Тумайкина, Юрий Шлыков, Владимир Вдовиченков, Лидия Вележева, Нонна Гришаева, Виктор Добронравов, Анна Дубровская, Александр Олешко, «рассказывала» поэтично, музыкально (в концертной программе были задействованы сразу три оркестра) и танцевально о жизненном и творческом пути Евгения Вахтангова, о становлении и развитии театра, носящего имя своего основателя. Когда же на сцену выходили приглашенные звезды эстрады Николай Басков, Лариса Долина, Таисия Повалий, Мариам Мерабова и исполняли популярные песни, публика им дружно подпевала, ощущая необыкновенное единение с теми, кто рядом, испытывая невероятную гордость за своего талантливейшего земляка, в котором Максим Горький видел «почти гениального режиссера», кого старейшая актриса МХАТа Ангелина Степанова назвала великим гражданином страны, чьим творчеством откровенно восхищались художники мирового театра Гордон Крэг, Андре Антуан, Бертольд Брехт. Это он, Евгений Вахтангов, собрал всех этих людей в одной точке земного шара и заставил их сердца биться в унисон.
МАГИСТРАЛЬ, ПРОЛОЖЕННАЯ ВАХТАНГОВЫМ
Что же такого сделал Евгений Вахтангов, проживший довольно короткую жизнь – всего тридцать девять лет? Ведь он и в театр-то пришел довольно поздно, когда остались позади уже двадцать восемь лет и зим, и жить ему было отпущено на земле еще каких-то десять лет. Да и поставил он в общей сложности менее десятка профессиональных спектаклей, причем с начинающими, практически самодеятельными артистами в тяжелейших условиях разрухи и гражданской войны.
И тем не менее четыре десятка лет назад директор и ведущий актер старейшего московского Малого театра Михаил Царев на праздновании 100-летия со дня рождения Евгения Багратионовича в Большом театре заявил, что именно Вахтангов проложил магистральный путь движения вперед советского театра. Вторил Цареву и тогдашний главный режиссер МХАТа Олег Ефремов, отметивший, что советский театр идет по пути, указанному Вахтанговым. Да что там Ефремов, представители разных направлений и школ советского театра сошлись тогда на том, что главным кормчим нашего театра был не кто иной, как Евгений Вахтангов. И это несмотря на его непродолжительный по сравнению с другими театральными корифеями срок работы, несмотря на легшие в основу осуществленных им постановок пьесы, явно не принадлежавшие к шедеврам драматургии.
А все потому (и в этом заключается основная заслуга Вахтангова), что он сумел развить учение Станиславского в приложении к любому, даже самому условному жанру. Он открыл новый путь для театра, характерным признаком которого является синтез яркой формы искусства представления с жизнью в нем актеров по высоким, завещанным Станиславским законам искусства переживания.
Неслучайно известный советский театральный режиссер и педагог Георгий Товстоногов, обращаясь к режиссерскому шедевру Вахтангова «Принцесса Турандот», отмечал: «Новое заключалось в том, что Вахтангов создал спектакль, который принадлежит искусству представления, актеры в этом спектакле жили по закону искусства переживания. Он добивался от актера подлинного перевоплощения. Вахтангов показал универсальность учения Станиславского, он вывел эту методологию и распространил на все театральные жанры».
Вот почему в 1921 году на праздновании десятилетия поступления Вахтангова в Художественный театр один из его основоположников прославленный Константин Станиславский снял со своей груди золотой значок основателя театра (таких было всего три) и приколол его на грудь Вахтангова, а еще подарил Евгению Багратионовичу свой портрет с дарственной надписью, где были и такие слова: «Вы – первый плод нашего обновленного искусства». Вот почему такой крупный знаток мирового театра, как советский государственный деятель Анатолий Луначарский, на смерть Вахтангова написал: «Умер самый обещающий человек русского театра, он стал бы одним из важнейших полководцев русского искусства».
И разных подобных высказываний о Вахтангове, надо сказать, не счесть. «Вахтангов – это прежде всего неповторимость, для каждого своего спектакля он искал новую форму, новое выражение, особые способы актерского выражения. Вахтангов – это сложнейшие размышления о смысле жизни, философские размышления о жизни и смерти» – такое мнение о великом режиссере сложила известный театральный критик Валентина Рыжова. В том, что актуальность учения Вахтангова не в возобновлении, а каждый раз в новом прочтении, был уверен и знаменитый советский российский театральный режиссер, педагог, драматург Евгений Симонов. «Я думаю, что Вахтангов смотрел в театр будущего, и он предугадал основные тенденции его развития», – считал Евгений Рубенович.
А ведь и в самом деле театр Вахтангова – это, как подтвердила жизнь, театр будущего. Увы, в 30-е годы отшумевшего века не были взяты на вооружение принципы Вахтангова, и только в конце пятидесятых, когда появился интерес к театру Брехта, вдруг стало очевидным, что основоположником этого был не кто иной, как Евгений Багратионович…
А уже сегодня, находясь во Владикавказе и отвечая на вопрос, в чем заключается вахтанговский театральный стиль, его фирменный фантастический реализм (так сам Вахтангов называл свое театральное направление), ведущая актриса Государственного академического театра имени Е. Б. Вахтангова, народная артистка России Ирина Купченко предложила перенестись в Москву 1921 года. Холод. Голод. Гражданская война. Разруха. В неотапливаемом зале сидят голодные люди в пальто. А на сцену выходят артисты во фраках и начинают вселять в изголодавшихся, замерзших людей радость жизни.
Этой радостью жизни был пропитан спектакль «Принцесса Турандот», который Анатолий Луначарский назвал легкокрылым праздником. В его сказочной канве раскрывалось будущее, мечту о котором с актерами разделяли зрители, приходившие в театр действительно как на праздник.
А если вспомнить, что ставил эту оптимистичную сказку о прекрасном далёко тяжело больной, умирающий человек, который был настолько сражен недугом, что даже не смог присутствовать на премьере своего детища, его человеческий и творческий подвиг становится тем более очевидным.
КОРНИ ВАХТАНГОВСКОГО СТУДИЙНОГО ТЕАТРА –
ВО ВЛАДИКАВКАЗЕ
Евгений Вахтангов был человеком сильным духом и оттого так мужественно смотрел в глаза смерти. А эта сила, эта мощь уходили своими корнями в город, где будущий режиссер родился и рос. Владикавказ, тихий провинциальный город, где размеренно протекала жизнь военных отставников, чиновников, купцов, ремесленного люда, чувствовавших, однако, себя городским сообществом, и был, по большому счету, его родным домом.
Как же любил юный Женя Вахтангов этот город, как нравилось ему бродить по его уютным, тихим улочкам. Он появлялся то тут, то там, играл на мандолине, балалайке, скрипке (Вахтангов вообще играл на нескольких музыкальных инструментах, устраивал соревнования, кто больше наберет гитарных аккордов, пытался создать вокруг себя нечто вроде инструментального ансамбля), катался на коньках, мчался на велосипеде, наводнил Владикавказ своими бесчисленными шарадами (модные в начале века, они строились на хитроумных вопросах-загадках), корчил в гимназии рожи перед зеркалом, очаровывал гимназисток.
Гимназия, владикавказская мужская гимназия (ныне гимназия № 5), в которой учился Евгений Вахтангов… На фасаде здания – массивная мемориальная доска: «В этом здании учился и окончил гимназию в 1903 году выдающийся деятель советского искусства Евгений Багратионович Вахтангов».
Каким же он был, гимназист Вахтангов? С фотографии тех лет на нас смотрит красивый юноша с огромными, немного печальными глазами. Он был то весел, шаловлив и жизнерадостен, то печален и отчужден. Запойно читал все подряд, припрятав книги под партой. Сверстникам с ним было, несомненно, интересно, о чем бы он ни говорил. А еще юный Вахтангов умел удивлять. Своим изяществом, и тем, что прекрасно танцует, и тем, что жалеет преподавателя греческого языка, над которым в классе было принято жестоко издеваться. Удивлял он и искренностью, и несвойственной его возрасту зрелостью чувств, которые прорывались в рассказах, очерках и фельетонах Жени Вахтангова. Их можно было прочесть в гимназическом рукописном журнале «Светляк», издававшемся совместно женской и мужской гимназиями и служившем, помимо прочего, средством переписки мальчиков и девочек.
После занятий и прогулок по городу юный Вахтангов возвращался в родительский дом на Купеческой, где к шести часам вся семья – зажиточная и патриархальная – обычно была в сборе и дожидалась прихода отца – Багратиона Сергеевича, владельца табачной фабрики, деловитого, преуспевающего хозяина, человека крутого нрава, который не разделял увлечения сына театром, называл это баловством.
А для Вахтангова-младшего городской театр являлся особенным местом, чем-то вроде алтаря. Правда, справедливости ради надо сказать, что первое прикосновение к сцене у будущего знаменитого режиссера (а то был домашний театр) стало веселым и шаловливым: Женя предпочитал исключительно женские роли, так как в них можно было поозорничать, рассмешить курьезным переодеванием.
Любовь к театру, настоящая, большая, всепоглощающая, пришла позже. Пришла вместе с другим большим и светлым чувством – любовью к женщине. Избранницей наследника табачной фабрики стала Надежда Байцурова. Барышня образованная, она, проучившись несколько лет в Тифлисе, приобрела известные гуманитарные знания и получила право преподавать французский язык. Надя давала уроки осетинским детям, готовила их для поступления в русскую школу, помогала нотариусу в конторе, переводила с французского материалы для местной газеты «Терек».
Молодых людей по-настоящему объединила любовь к театральному искусству. Вместе они ходили в городской театр, играли в спектакле «Медведь» по А. П. Чехову в домашнем театре.
Весной 1903 года в двадцатилетнем возрасте Евгений Вахтангов окончил гимназию. По настоянию отца он должен был поступить в Рижский политехникум, окончить его и вернуться на фабрику дипломированным специалистом. О Надежде Байцуровой Багратион Сергеевич и слышать ничего не желал. У него уже была на примете богатая невеста для сына.
Экзамены в политехникум Женя, конечно же, постарался провалить. Чуть позже поступил на естественный факультет Московского университета, потом перевелся на юридический. А душа между тем безотчетно рвалась на сцену.
Вскоре начался «любительский» период в жизни Вахтангова. Университеты закрыли. Охваченная революционными настроениями Россия бурлила. Евгений вернулся во Владикавказ и, остро почувствовав зависимость от отца, стал искать самостоятельный заработок. Дворянское собрание предложило ему поставить спектакль силами любителей и обещало денежное вознаграждение. Произведение было выбрано сложное – драма Герхарта Гауптмана «Праздник мира». К исходу летних каникул Женя и Надя, как в гауптмановской пьесе, окончательно порвали с отцом, уехали в Москву, а в октябре 1905 года тайно повенчались…
В жизнь Евгения Вахтангова особой страницей вписывается одно из самых неординарных явлений в истории русского любительского театра начала ХХ века – вахтанговские кружки. Никто из русских режиссеров не работал с любителями так последовательно, с такой неистовой отдачей, как молодой Вахтангов. Среди этих кружков можно особо выделить Владикавказский музыкально-драматический (1904–1908 годы) и Владикавказский художественный драматический (1909 год)…
Много позже, будучи уже известным московским режиссером, Евгений Вахтангов, как вспоминал о нем Рубен Симонов, обязательно посещал в Москве вечера Владикавказского землячества, устраиваемые в пользу «недостаточных студентов», сам участвовал в концертах, конферировал, выступая с комедийными номерами. А все потому, что он до конца своих дней ощущал себя владикавказцем. Из родного города на Тереке Евгений Багратионович почерпнул то самое лучшее, что пронес потом через всю жизнь. Ведь и корни вахтанговского студийного театра с его духом импровизационности и эксперимента – в любительских занятиях, которые начинались во Владикавказе. Именно здесь зародилось у Вахтангова стойкое пристрастие к студийности, к театру как счастливому сообществу людей, живущих одной верой, одной страстью. Здесь, в родном городе, сложился его идеал бескорыстного служения искусству, родилась и окрепла потребность окружать себя молодыми, готовыми вместе с ним искать, пробовать, загораться новыми идеями. Здесь, во Владикавказе, формировался художник, оставивший грядущему «систему потрясения».
ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ КРОК
Отрадно осознавать, что теперь Евгений Вахтангов вернулся. Вернулся в родные пенаты вместе с домом, который заживет отныне той жизнью, которую он заслуживает. А ведь дом этот могли и вовсе снести, а на его месте, согласно генплану, должна была появиться площадь с фонтаном. Но вмешалась судьба в лице блистательной актрисы Юлии Борисовой. Это она сказала однажды: «Вахтангов жил, живет и будет жить, пока жив последний актер на земле». Это она еще во время гастролей вахтанговцев в нашем городе в 1983 году, отыграв в спектакле «Принцесса Турандот», обратилась со сцены к зрителям, в том числе и к руководству республики, с пламенной речью, заклиная их спасти и сохранить дом Вахтангова.
Правда, все последующие годы, вплоть до гастролей вахтанговцев на родине своего гуру в 2015 году, это историческое здание пребывало в плачевном состоянии. В нескольких местах его фасада были пробиты суперсовременные двери: кафе «Турандот» с логотипом известной британской рок-группы Queen и еще некие наглухо закрытые, без опознавательных знаков, отчего мемориальная доска на отчем доме знаменитого режиссера скромно притаилась в уголке, «забитая» кричащими вывесками. Дом Вахтангова, чего греха таить, находился в аварийном состоянии в том числе и из-за проводимых в нем многочисленных перепланировок, из-за которых по несущим стенам пошли трещины.
Еще в 2013 году, помнится, мне довелось писать о тех бедах, что претерпел отчий дом великого режиссера, и даже высказать практически крамольное предложение открыть в этом здании дом-музей Евгения Вахтангова. Предложение это, в том числе и по объективным причинам, понятное дело, не нашло никакого отклика. Но сама идея, мне кажется, буквально витала в воздухе.
Когда в 2015 году московские вахтанговцы приехали к нам на гастроли и осмотрели дом своего основателя, они сначала ужаснулись, а потом решили, что его надо спасать и возвращать в культурное пространство. А идейным вдохновителем и организатором всего этого сложного процесса стал один из самых успешных театральных менеджеров страны, директор театра, заслуженный работник культуры и заслуженный деятель искусств России Кирилл Крок. Ведущую роль Крока во всей этой истории накануне открытия Дома Вахтангова подчеркнул министр культуры РСО-Алания Эдуард Галазов: «У этого события есть фамилия, имя и отчество – Крок Кирилл Игоревич».
И этому человеку претворять дерзновенную идею в жизнь было ой как непросто. Ведь сначала нужно было расселить жильцов тринадцати квартир, размещавшихся в доме Вахтангова. Всем им были предоставлены средства на приобретение нового, комфортабельного жилья. Осуществить это удалось за счет спонсоров.
А вот самой сложной задачей оказалась реставрация дома Вахтанговых, находившегося в аварийном состоянии. Пришлось укреплять фундамент и стены дома. Железо советских времен, которым была покрыта крыша, заменили на чудом найденную черепицу XIX столетия. Для реставрации фасадов здания отыскали кирпич дореволюционного производства, выпускавшийся на заводе барона Штейнгеля. Весомую лепту в аутентичное оформление Дома Вахтангова внес главный художник Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова Максим Обрезков. Ему был поручен проект реконструкции и отделка помещений, которые теперь напоминают купеческие покои тех далеких лет. И это лишь малая толика того, что было сделано, дабы Дом Вахтангова стал таким, каким он стал.
В общей сложности на ремонтно-строительные и проектировочные работы было потрачено 250 миллионов рублей. И все это средства театра, полученные от показа спектаклей, в том числе и во время гастролей. Это вклад более 400 человек – сотрудников Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова. Всестороннюю помощь и поддержку в реализации проекта «Дом Евгения Вахтангова во Владикавказе» оказывало московским вахтанговцам и руководство Республики Северная Осетия-Алания.
Так общими усилиями был восстановлен дом Евгения Вахтангова. Второго мая он широко распахнул свои двери для любителей прекрасного. Переступившие порог этого дома уже смогли познакомиться с шестью залами выставочного пространства, где воссоздан быт семьи Вахтанговых. Есть там и комнаты главы семейства и его своевольного сына Жени, и столовая, и гостиная, и зал, посвященный бессмертной «Принцессе Турандот», которая сто лет не сходила со сцены и была сыграна более двух с половиной тысяч раз. Вещи, принадлежавшие Евгению Вахтангову, артефакты, хранившиеся в его семье, подаренные родственниками, старинная мебель и привезенный из Нальчика рояль фирмы Becker (оказывается, все можно найти, если хорошо поискать) – ко всему этому можно теперь прикоснуться взором, побывав в Доме Вахтангова. А на рояле, что любопытно, и в самом деле когда-то играл будущий великий режиссер, а много позже знаменитый маэстро Юрий Темирканов.
Есть в Доме Вахтангова и мини-отель для актеров – четыре двухместных номера и два одноместных. Кстати, народная артистка России Мария Аронова призналась, что мечтает там пожить, дабы почувствовать дух вахтанговского дома.
А главное, в Доме Вахтангова есть арт-кафе на 60 мест, где уже прошли первые творческие вечера и моноспектакли Евгения Князева и Юлии Рутберг, Марины Есипенко и Юрия Шлыкова, Ольги Тумайкиной и Игоря Карташёва… И такие встречи и с московскими артистами, и с североосетинскими будут множиться и продолжаться.
А нам остается быть благодарными судьбе за то, что в итоге все так благополучно разрешилось. Во Владикавказ вернулся Вахтангов. Вернулся в свой дом, в который вдохнули жизнь. В нем звучит теперь красивая музыка, высокая поэзия, живое слово, и кажется, будто сам Евгений Багратионович окормляет это пространство, пропитанное любовью к творчеству и сценическому искусству.
