НЕБЕСА. ПАРУСА. ПОЛЮСА…
Два события – два божества…
Чернота – это маркер былого.
Жестяная лепечет листва,
Но невнятно листвяное слово.
Забери ты себя у меня.
Забери. Забери. Забери же!..
По дороге тоски, семеня,
Моя память уходит по жиже:
По грязи бесполезных времен
Ожиданий, надежд и томлений…
Было то, что похоже на сон
И на ласки безвыходной лени.
Небеса. Паруса. Полюса.
Да какие-то символы, знаки.
Бесконечно черна полоса.
Стекла битые. Свалки. Бараки
– Алла, где-то гудят поезда!
– Алла, ты пропадаешь в тумане!..
Громыхают на шпалах года
И шумят небеса в котловане.
– Алла, все обращается в прах!
– Алла, все уж давно обратилось…
И веселье похоже на страх,
И презренье похоже на милость.
ВНЕ ВРЕМЕНИ РОЖДАЮТСЯ МИРЫ…
Вне времени рождаются миры,
Вне времени, причины и пространства.
И каждый проживает до поры,
Пока не станет тенью или царством.
Вот так… вот так и мы с тобой живем,
И царство света путается с тенью.
Вчера еще была ты божеством,
Сегодня ты – погибшее растенье!
Все обратимо, зыбки все миры –
И твой, и мой. Предел релятивизма
Для чувства и прозрения закрыт,
Как тайна смерти или счастье жизни.
Так будем поклоняться красоте,
Лучу и ночи, трепетному мигу.
Узнаем тайны знаком на листе,
Открыв случайно найденную книгу.
И это все, что можем ты и я…
Но даже то, чего никак не сможем,
Заполнит все пустоты бытия,
И легкий ток пройдет по нашей коже.
ОБЛАКА, СВИВАЯСЬ В КОКОН…
Облака, свиваясь в кокон, то сжимались, то взрывались,
Хлопья снега источая из невидимых хлопушек.
Юркий день тоски бечевку намотал на снежный палец,
А потом ударом резким вечер о закат расплющил.
И небесные герани, розы, флоксы, цикламены
Увядали, опадали, лепестки во мгле кружились.
Об колено разломила ночь дневные перемены,
Напрягая до предела тьмой сверкающие жилы.
Ничего, и – только ветер, ничего, и – только стужа.
Сосны прыгают в сугробах, ели хмурятся в снегах.
Скоро на снега прольется утра огненная лужа.
Бьется сердце черной чащи в гулкой темени кругах
.
ОСЕНЬ ТОНКОЙ ГРАНЬЮ…
Осень тонкой гранью начертила день,
И завис над полднем золотистый зАмок.
Световые нити… Дремлющий олень
На опушке леса… Сетка мелких ямок.
Вот оно – земного хрупкое звено.
Вот оно – что было, а потом исчезнет.
Пейте, пейте залпом времени вино,
Радость заедая черствой горя песней.
Ничего другого… Ничего потом…
Ничего – что было. Только настоящим –
Только тем немногим мы еще живем –
Тем, что видим, слышим. Нетерпенья ящер
Спит, сопит уныло этим ясным днем.
Но, конечно, завтра снова он проснется.
И на оловянной чешуе, на нем,
Отразится солнце, стынущее солнце…
КАК БУДТО И НЕ БЫЛО НИЧЕГО…
Как будто и не было ничего…
Как будто – ни ты не была, ни я…
Шевелится некое существо –
Давно отпылавшая боль моя.
И вакуум писем и телеграмм
Уже поглотил и печаль, и грусть.
Осталась, подобная облакам,
Сырая тоска. Буреломы чувств
На мокрой земле, отсырев, лежат.
И нет в буреломах дорог и троп.
Лишь хриплые вороны все кружат,
Кричат, предвещая судьбы урок…
ЗВУКИ ФАЯНСОВОЙ ГРУСТИ…
Лось шевельнулся в болоте.
Юркнула белка в дупле…
Берег тоски – в позолоте.
Радости берег – в золе.
Звуки фаянсовой грусти –
Вечера летнего альт.
Чьи-то шаги не отпустит
Черный горячий асфальт…
Чье-то веселье – в печали.
Чья-то свобода – в петле.
Меркнут российские дали.
Тучи идут по Земле…
ОДИНОЧЕСТВО – БУКОВЫЙ ЛЕС…
Одиночество – буковый лес.
В одиночестве больше простора.
В небесах, на воде, на Земле –
Беспокойства пустые повторы.
Высока одиночества боль.
Глубоки застаревшие раны.
Созревает земная юдоль
И дымят беспокойством туманы.
Но в колодцах забытых сердец –
Сероватые воды покоя.
Одиночество – счастья венец.
Одиночество – это такое
Бесконечно большое ничто,
Что похоже на малое нечто,
От которого каждый готов
Хоть на что-то надеяться вечно…
РАСКОЛОТО
Ничто никогда не бывает цельным…
Цветными шарами искрится поле.
Гирляндами света украшен ельник.
И облако в небе, как белый кролик.
Весна. Полыханье зарниц. И небо –
Уже закипевшее пред грозою…
В тебя от себя ухожу, и нежно
Лицо обжигаю твое росою.
Росой, потому что гроза утихла.
И вечер сиренев и остр до боли –
И вот уже звезд огневые иглы
Проткнули шары: опустело поле.
А мы улыбаемся, будто вечны –
И эта весна, и простор, и счастье…
Но как-то нелепо, бесчеловечно
Расколота жизнь на куски, на части…
