ОСТРОВИТЯНИН
Легка моя осанка,
Нищ мой домашний кров,
Ведь я – островитянка
С далёких островов.
М. Цветаева
Навек любовью ранен,
Но враг любовных слов,
Ведь я – островитянин
с далёких островов.
И если жизни тина
Меня затянет вновь,
То в сказках Алладина
Я отыщу любовь.
И на Прекрасной Даме
Я в сотый раз женюсь.
На острове Буяне
Внезапно окажусь.
Там свищут ураганы,
Туманы слёзы льют,
Седые капитаны
Меня с собой зовут.
Бывалые матросы
Там чистят арбалет,
На вечные вопросы
Я здесь ищу ответ.
Пусть я кажусь вам странным
И спорить не готов,
Да, я островитянин
С далёких островов.
Да, я приемлю чудо,
И в чудо верю я,
Ведь в нём я сам пребуду
Частицей бытия.
Мне улыбнись, прохожий,
Тебя обнять готов,
Мне кажется ты тоже
С далёких островов…
ПУТЬ ПОЭТА
Путь поэтов твоих, Россия…
Есть у каждого свой Дантес.
Это взгляды «друзей» косые,
Это ливни пустых словес.
Это зависть – чёрная пуля,
Грязным пасквилем бьет вослед.
Незамеченный вами, люди,
Вдруг уходит от вас поэт.
Так уходит он, растворяясь
В серой сутолоке дневной.
Листья жёлтые опадают
Над неконченою строкой.
Но приходит когда-то время,
И, дыхание затаив,
Залы вчитываются в поэмы,
Залы вслушиваются в мотив.
Залы трогают осторожно
Многоцветье граненых строк,
Постигая его тревожность,
Его радостности и восторг.
И опять поднимает кто-то
Знамя, выпавшее из рук,
Кто-то снова готов к полёту
Через тысячу смертных мук.
Кто-то снова готовит сердце,
Примеряется к высоте.
Я читаю печать бессмертья
На славянском его лице.
ПОПУГАЙНЫЕ ТЮЛЬПАНЫ
Попугайные тюльпаны написал Матисс Анри,
Кажется, во сне я видел
Эти отблески зари.
Жёлтый лист ударом кисти
Он с ромашкой повенчал,
И увидел, и домыслил,
Где начало всех начал.
– Получилось!
Получилось!
Получилось! – закричал.
Он, художник полупьяный,
Чтобы кисть была багряной,
Окунал её в кровавый,
Ярый солнечный закат.
Попугайные тюльпаны написал Анри Матисс,
Не тюльпаны, а фонтаны,
Золотых, багряных, пряных,
Жарких красок парадиз!
Пусть опять академисты
Яростно его бранят.
Получилось! Получилось!
Он всему сегодня рад.
2021
«ПОРТРЕТ АХМАТОВОЙ»
К портрету кисти Натана Альтмана
Пришла и села у окна,
Как вовсе не богиня,
Как будто вовсе не она
Сидит так близко
В платье синем.
Не верю. Это, верно, сон,
В сиянье серого рассвета,
Как щедро одаряет он
Меня видением поэта.
Но нет. В себя погружена
С улыбкой, грустью обведённой,
Сидит, откинувшись, Она,
Как птица, высью утомленная.
И набегает, шелестя,
Её стихов прозрачных шёпот…
А где-то выстрелы грозят,
А где-то слышен конский топот.
Но надо всякой суетой,
Над синью грозовых закатов,
Как дочь поэзии самой,
Присела у окна Ахматова.
1972
* * *
Всею лиственной оградой
Всей наградой бытия,
О, души моей услада,
Лето, я люблю тебя!
А весна к поэтам мчится,
Мчится голову сломя,
Как степная кобылица,
Обезумев без коня.
Ливень солнечного сада
И волос твоих копна,
Слышу тихое «не надо»,
То «целуй же, я твоя!»
Как в саду ты летом пела!
Жаль, не всё понять я смог…
А любовь?
Любовь сгорела.
Пепла горсточка у ног.
«ГОЛУБЫЕ ТАНЦОВЩИЦЫ»
Это явь или мне снится?
Иль небес внезапный дар?
«Голубые танцовщицы»
Написал Дега Эдгар.
Слышу: музыка струится,
И балетна и строга.
«Голубые танцовщицы»
Написал Эдгар Дега.
Чиркнул в небе луч рассвета
И разжёг весны костёр,
Словно Нового Завета
Плат небесный распростёр.
Мне опять, опять приснится –
В голубой воде стога,
«Голубые танцовщицы»
Написал Эдгар Дега.
Это птицы-голубицы
Опустились на луга,
Голубой водой омыться
Предлагает нам Дега.
ВЕЩИЙ ОЛЕГ
Огромными хлопьями падает снег.
«Отныне сбирается Вещий Олег…».
Читает мне Пушкина старший мой брат,
Он с фронта живой возвратился назад.
Осколок снаряда в бедре у него.
«…и примешь ты смерть от коня своего».
Как брат, я с фашистами драться готов.
«Скажи мне, кудесник, любимец богов…».
А снег всё идет, просто белой стеной…
Читает: «Что сбудется в жизни со мной?…»
Я в школу опять не пойду, я больной.
А старший мой брат – настоящий герой.
* * *
Крылья ржавые листьев опавших
Прячут зелень осенней травы.
Люди, в будущем и в настоящем
С этой зеленью будьте на вы!
И к деревьям зимой или летом
Обращайтесь, как к старшим своим,
Чтоб однажды, дождавшись ответа,
Не воскликнуть: «О, что мы творим!?»
Наши древние – горы и боры,
Облаков голубая река,
Красоты невозможной просторы,
Это всё ещё живо пока!
Нам создал всё Господь в утешенье,
Чтоб любовью светились глаза,
Не в сраженье с Землей, а в служенье,
В сбереженье и вечном круженье
Нам с небес бы текла бирюза.
Чтобы робот, слезу утирая,
Рек, себя проклиная вовек:
«Двадцать первый век?
Припоминаю…
Тогда, кажется, жил человек».
2020
