Пахло сыростью и хвоей. Пшибий спешился.
— Доброго утра! Я в Бжей еду, — он вежливо улыбнулся. Путник, которого Пшибий только что встретил на лесной тропе, промямлил что-то про неудобный навигатор и пожал протянутую руку. — Ты, наверно, тоже?
— А что?
Путник шепелявил. Торчащие клыки мешали ему разговаривать.
— Скажу честно: я торговец, вот и интересуюсь.
Пшибий всмотрелся в лицо, а точнее, морду незнакомца: по-человечески угрюмая гримаса на кабаньем рыле, маленькие недоверчивые глаза и две тонкие кислородные трубки, торчащие прямо из щек.
— Торговцы… — кабан то ли оскалился, то ли улыбнулся, — торговцы донимают хуже блох.
— Такая работа. От торговцев избавить не могу, зато от блох с легкостью! — Он на ходу достал из вьюка маленькую баночку с прозрачной жидкостью. — В Бжее их тьма. Они там, видать, у оборотней кровь пьют и огромные вырастают, — Пшибий развел руками, показывая размер блохи, — вот такие. Лошадь не оставишь, а то потом одни кости найдешь, поэтому бжейские торговцы продают средства от блох втридорога! А мое гарантированно поможет… всего за шесть шаев.
Он подмигнул и многозначительно покрутил рукой в воздухе.
Кабан задумался и почесал щетинистую руку. Какое-то время он молчал, но потом нехотя достал монетки из кармана.
— Четыре, торговец. Больше не дам.
— Ну ладно, — Пшибий вручил ему средство и вскочил на коня. Потяжелевший мешочек с монетами глухо звякнул.
Кабан поднес баночку с прозрачной жидкостью к самому носу и подозрительно сощурился.
— Это на шерсть нужно мазать, да, торговец?
— Нет! — Пшибий фыркнул и пустил коня вскачь. — Как блоху поймаешь, ты ее возьми — и в бутылку. Точно потонет!
Полумеханические ноги коня несли Пшибия вперед по тропе, пока незнакомец осыпал его бранью и проклятиями вслед. Пшибий ухмыльнулся.
Через час он остановился около бурной реки. Пшибий спрыгнул с седла и почесал коня по бархатной серой щеке.
— Кореш, какой ты все-таки хороший конь! Без тебя мне бы пришлось быстро бегать или долго лечиться. Или начать хорошо себя вести, представляешь такое?
Кореш фыркнул в ответ и направился к реке напиться. Хотя весенние цветы уже ложились ярким полотном на горные склоны, а солнце находилось в зените, у реки было прохладно и ветрено. Пшибий поежился и закутался в бурку. Он решил прилечь между теплых камней под деревом. Листья мягко шелестели, убаюкивая, и Пшибий не заметил, как задремал.
Реальность плавно переходила в сон, где он, позвякивая чужими шаями, убегает от разъяренной толпы и смеется, зная, что его не догонят. Вдруг из толпы выбился один верткий человек и догнал Пшибия. Он услышал голос под ухом: «Вот я и поймала тебя». Сон прервался резко, когда он почувствовал холодное лезвие на шее.
На него смотрела темная тонкая фигура. Ярко-желтые глаза сияли на солнце, как самоцветы. Длинные зубы поблескивали из-за приоткрытых губ. Пшибий медленно положил руку на кинжал.
— Привет! — Он уже видел это змеезубое существо раньше: шелест в деревьях, мелькающий силуэт в толпе на базаре, желтые пятна на фоне ночного неба — все это была она.
— Здороваешься со мной, торговец? Думаешь, в мире нет проблем, из которых ты не сможешь выбраться?
— Может, и есть, но я пока их не встречал, — Пшибий посмотрел на клинок, приставленный к его шее. Сам кинжал был скромным и больше напоминал нож, в отличие от модифицированного легкого кинжала Пшибия, снабженного дополнительными функциями плазменной резки и голосовым помощником. — Как тебя зо…
Вспышка острой боли в предплечье не позволила договорить. Когти змеезубой впились в его руку, и по ней заструилась кровь.
— Ай, зачем ты так? Чего хочешь?
— Твою жизнь, — ответила она, не раздумывая.
— Может, лучше дать тебе денег или еды? Мне не жалко, только давай обойдемся без этого, — сказал он, покосившись на лезвие.
Она зашипела, оскалив зубы, и бросилась на Пшибия. Он попытался сбросить ее с себя, но змеезубая оказалась неожиданно сильной, несмотря на хрупкое телосложение. Одной рукой Пшибий оттащил ее за серую косу подальше от своей шеи, а другой с большим усилием отодрал когтистую руку, вцепившуюся в его плечо. Пинком он отшвырнул ее в сторону. Змеезубая прыгнула в траву и попятилась назад.
— Получается, — он тяжело вздохнул и встал, — тебе и оружие не нужно? — Он отряхнул одежду от пыли. — Ты не убьешь меня, если будешь драться как…
Она снова бросилась вперед, одним прыжком сбив его с ног, и вцепилась пальцами ему в бороду. Пшибий зашипел от боли и потянулся к ножнам, но когтистые пальцы крепко сжали его руку и придавили ее к земле. Свободной рукой он нашарил крепкую сосновую палку и метнул в зубастую пасть. Челюсти с хрустом сомкнулись в миллиметре от его плеча.
Пшибий усмехнулся сквозь боль — кусающая палку девушка выглядела забавно. Исступленно зашипев, змеезубая перекусила палку пополам. Остановить следующий укус он уже не успел.
Клыки вонзились в его плечо всего на долю секунды, совсем неглубоко и даже не слишком больно. Он сдавленно охнул. Теперь Пшибий успел дотянуться рукой до кинжала и попытался пырнуть змеезубую в бок, но она отпрыгнула назад и ловко приземлилась, перекрутившись в воздухе. Кинжал слегка коснулся чешуйчатого хвоста, не оставив и царапины.
Змеезубая довольно утерла рот тыльной стороной ладони.
— Ты скоропостижно погибнешь! Только три часа тебе осталось влачить свое жалкое существование! — Высокопарность ее слов заставила Пшибия испытать смесь удивления, стыда и странного восхищения. — От моего яда не существует лекарства, ибо я… — змеезубая задумалась, кто же она, — ибо я ядовитая очень-очень сильно. — Она хихикнула, убирая выбившуюся прядь за ухо.
Пшибий медленно поднялся. Он закатил глаза, глядя на радостное лицо змеезубой.
— От всего, кроме смерти, есть лекарство, — ответил Пшибий с раздражением в голосе. — До Бжея час езды. Найду там Лекаря, и он мне поможет. — Он поправил одежду, подобрал с земли бурку и подошел к коню. Только сейчас он почувствовал легкое жжение в месте укуса. — А ты как была гадиной, так и останешься на всю жизнь.
Пшибий шепотом выругался. Теперь он чувствовал себя паршиво. Исцарапанная рука неприятно ныла.
Змеезубая снова хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Когда ее рот был закрыт, она походила на обычную девушку. Если бы не желтые глаза, чешуя, хвост, серые, будто седые, волосы…
— Мое имя — Ила!
Пшибий достал бинты и спирт из дорожной сумки.
— Мда, очень приятно. Нельзя было так сделать до того, как ты меня отравила?
Ила только отмахнулась.
Перевязка шла как по маслу. У Пшибия было много опыта лечения ран.
— Надеюсь, ты больше не будешь меня преследовать, как делала последние… — Пшибий задумался, вспоминая, — дней десять, наверно. А если будешь…
— Конечно, буду. Я хочу увидеть, как ты и… Ой, умрешь! — она гордо подняла указательный палец и улыбнулась, показывая зубы. — Мне нужна гарантия.
Город Бжей стоял на зеленом холме и представлял собой гигантских размеров бук, на ветвях которого располагались дома, фонари, лифты, магазины и мостики. В стволе встречались вкрапления золотых светящихся древесных прожилок, а на ветвях висели огромные, размером с человека, буковые орехи. Ночью они светились золотом, привлекая насекомых и заблудившихся путников. Дома богатых людей надежно крепились у самого ствола или были встроены внутрь, как дупла, а скромные домики выглядели так, будто вот-вот рухнут с тонких веток, особенно в ветреную погоду. Была в Бжее и своя школа, в нижней части кроны, хотя обычно люди уезжали, когда у них появлялись дети. Никто не хотел, чтобы ребенок по естественной глупости прыгнул за ограду. И конечно, в Бжее были больницы.
Но Пшибию не нужна была простая больница — ему нужен был Лекарь, знающий тайны ядов.
Подъехав к городу, Пшибий сразу направился в одну из конюшен, которых под сенью Бжея было несколько десятков. На конюшне Пшибий экономить не собирался. Он хотел, чтобы Кореша хорошо покормили, просканировали, качественно обработали механические детали и обновили липидную каплю в гидрогелевом глазном протезе.
— Какая разница, в какой конюшне будет стоять твой конь, если ты будешь мертв? — Ила висела под потолком конюшни, зацепившись хвостом и одной ногой за стропило.
— Обсудим этот вопрос, когда умру, — ответил Пшибий, закрывая ворота денника.
— Ты не собираешься поторопиться? — Ила удивленно похлопала глазами и мягко спрыгнула на землю. — Тебе осталось жить чуть больше часа.
И на самом деле, с каждой минутой Пшибий чувствовал действие яда все сильнее. Он медленно разливался по телу, жег и холодил одновременно, заставляя конечности неметь.
— За мной гонится только смерть, но к этому я привык, — равнодушно изрек Пшибий и вышел из конюшни.
Он глубоко вдохнул пьяняще свежий воздух. Горы вершинами упирались в облака, легкий ветерок развевал одежду. Река, около которой на него напала Ила, переливалась на солнце тысячей серебряных нитей. Пшибий быстро шагал в сторону платформы Лекаря. Он чувствовал яд, но не чувствовал страха.
По всему стволу Бжея были установлены платформы: большие и маленькие, деревянные и металлические, грузовые и пассажирские. Но только один лифт вел в высокую и дальнюю часть кроны — в кабинет Лекаря.
Ила вертелась и разглядывала людей, столпившихся вокруг платформы Лекаря. На платформе уже почти не оставалось мест, люди ругались и толкались. У входа стояли угрожающего вида охранники — высокие, одетые в композитную броню барсы. Они внимательно осматривали каждого, кто подходил к щуплому пожилому доктору, стоявшему рядом с ними. Доктор держал в руках детектор ГРОММа — большого гудящего аппарата, одного из самых дорогих медицинских устройств.
Ила увидела пожилую женщину с наглым голосом, неубедительно имитирующую близость смерти. Настала ее очередь, и она грузными шагами подошла к доктору. Он приложил к ее руке детектор, от которого тянулись десятки тонких проводов. Щупальцевидные коннекторы обвили запястье женщины. Сначала ГРОММ тихо пискнул, соединяясь с организмом, а потом запустил сложный процесс общего анализа. Через две-три минуты раздался оглушительный грохот, и на мониторе возникла информация о состоянии человека. Судя по реакции доктора и зеленым картинкам на мониторе, оно было идеальным — с учетом возраста. Охранники увели женщину в сторону, осыпаемые градом оскорблений. «Раньше прием к Лекарю был свободным для всех. Теперь я вынужден проходить глупую проверку. И все потому, что кому-то не хочется ходить в обычные больницы», — подумал Пшибий.
— Ой-ой! Кажется, тут проверка! — Ила приложила руку к сердцу. — Я и не знала! Меня внутрь точно не пустят. Что же делать? — Она театрально вздохнула. — Как же мне теперь увидеть смерть моего злейшего врага?
— Вот и хорошо, — ответил Пшибий, занимая очередь за дряхлым стариком, который сильно дергался от грохота устройства, — не будешь мешаться.
Ила раздраженно фыркнула.
— Ой, кстати… Тебе осталось меньше часа. Я таймер поставила! — гордо улыбаясь, она ткнула ему в лицо умным браслетом. — А теперь глянь на расписание платформы!
Она показала пальцем на прибитую к столбу бумажку.
В следующий раз платформа поедет вверх через час и десять минут.
Пшибий молча сделал шаг вперед и прикрыл глаза. Ноги все хуже держали его, все тело жгло, с каждой минутой земля становилась мягче и дальше. Перед глазами расплывались образы людей. Совсем молодая девушка с неизвестной болезнью протянула руку навстречу щупальцам сканера. Писк, раскат грома — и она шаркающей походкой вошла на забитую до отказа людьми платформу.
Образы размылись окончательно. Пшибий больше не понимал, кто подходил к сканеру. ГРОММ работал молниеносно, делая ожидание относительно недолгим, но когда очередь наконец дошла до него, Пшибию показалось, что прошла вечность в бессознательной полудреме. Ила ткнула его локтем в бок, давая знать, что пора приходить в себя. Пшибий тряхнул головой и надавил на глаза. Перед ним был доктор, усталым и монотонным голосом спрашивающий:
— На что жалуетесь?
— На нее, — Пшибий болезненно усмехнулся и мотнул головой в сторону Илы. — Кусается…
Он хотел сказать что-то еще, но договорить помешала сильная тошнота. Подавив рвотный позыв, он протянул руку для датчика. Доктор понимающе покачал головой, осматривая зеленовато-бледного, шатающегося Пшибия.
— К черту регламент, — пожилой доктор опустил детектор ГРОММа и мягко направил Пшибия на платформу. — У меня и свои глаза есть. Заходите скорее.
Ила наблюдала со стороны, как Пшибий последним входил на платформу, подталкивая людей сзади, как доктор уже потянулся к кнопке запуска механизма подъема, когда услышала громкие крики мужчин. Она оглянулась и увидела тянущих что-то большое в сторону платформы парней. Приглядевшись, Ила поняла, что они тащили валящуюся с ног и задыхающуюся вороную лошадь. Изо рта у нее шла пена, а ноги судорожно дергались.
— Стойте! Не запускайте платформу! — Самый низкий из них побежал вперед остальных к доктору, спотыкаясь. — Она…
— Лекарь не принимает животных. Отведите лошадь к ветеринару, — сказал доктор, отводя взгляд.
Невысокий парень умоляюще схватил его за руку. Тут подошли двое охранников и собрались было увести его, но доктор жестом остановил их.
— Поймите, это не просто лошадь, — он опустил глаза, будто стесняясь говорить это. — Она — все, что у меня осталось.
Люди на платформе стали перешептываться. Где-то слышались осуждающие фразы, где-то сочувствующие.
— Она умирает. Прошу, пропустите! — парень судорожно полез в карман. — Заплачу, сколько нужно.
Доктор тяжело вздохнул.
— Не нужно, — в мягком голосе звучало сочувствие. — Поймите, я не могу выгнать больных с платформы.
Невысокий парень подошел ко входу на платформу и с надеждой осмотрел ее. Для еще одного-двух людей места хватало, но лошадь вместить было невозможно.
— Я пропущу, — раздался голос Пшибия. — Заходите.
Ила от неожиданности вздрогнула и удивленно моргнула.
Хозяин лошади посмотрел на Пшибия взглядом человека, нашедшего оазис в пустыне.
— Брат, — он пожал его руку. — Как я могу тебя отблагодарить?
— Мелочь. Но… — Пшибий снова подавил приступ тошноты. — Пожалуйста, дай мне узду.
Невысокий парень недоуменно посмотрел на него, но незамедлительно снял узду с лошади.
— Держи. Да будет долгой твоя жизнь.
Пшибий кивнул в знак благодарности и отошел на полшага. Невысокий помогал завести лошадь, игнорируя возмущения людей. Лошадь тяжело осела на металлический пол платформы. На лице ее хозяина появилось нервное подобие улыбки. Доктор уже нажимал кнопки, запуская платформу. Ила все еще не могла поверить в происходящее.
— Ты ведь теперь… — она растерянно хлопала глазами, глядя на Пшибия, который крутил в руках уздечку. — Ты ведь… Зачем?
Пшибий сжал губы и молча посмотрел на Илу. Потом улыбнулся так широко, как только мог.
Платформа загудела и поехала вверх, выпуская тонкие струйки дыма. Пшибий сделал еще один шаг назад, провожая платформу глазами, и взял лошадиную узду в зубы.
Платформа уже неслась вверх, когда Пшибий рванул вперед, обгоняя недоумевающие взгляды Илы, охранников и пожилого доктора, который минуту назад думал, что на этой работе его уже ничем не удивить. Пшибий бежал из последних сил, которые еще оставались в его умирающем теле. Он прыгнул и зацепился за платформу, когда она была уже на достаточной высоте. Его руки соскользнули, но он качнулся вперед и все же вцепился в одну из скрипящих газовых труб на дне платформы. Крепко повиснув, Пшибий подмигнул всем, кто остался внизу. Люди на платформе уже не шептались, а громко обсуждали маневр сумасшедшего мужчины, забывая про собственные болезни.
Пшибий немного отдышался. Он старался не расслабляться — десятки метров под ногами действовали отрезвляюще. Адреналин частично перебивал действие яда, но головокружение не ослабевало. Держаться было сложно. Люди на платформе суетились. Кто-то, перегнувшись через край, спросил, нужна ли ему помощь. А смысл в их помощи? Наверху места нет, как ни толкайся, да и поднять они его не смогут. «Помогу себе сам», — думал Пшибий.
Земля осталась далеко внизу, руки слабели, но тем не менее он сохранял ясность мыслей. Он отпустил одну руку, чтобы вытащить изо рта красивую декоративную уздечку и завязать ее вокруг запястья и не слишком крепкой трубы платформы. «В жизни нет ничего надежного. Эта штука не самая ненадежная из всего, на что мне приходилось полагаться».
Облака скользили мимо. Из-за наплывающего тумана не было видно ничего, кроме ствола Бжея и переплетений труб и вентилей на дне платформы. Пшибий смотрел на узловатую темную кору Бжея.
Вдруг что-то мелькнуло слева от платформы — быстрый силуэт, карабкающийся по стволу. На секунду силуэт замедлился, и их глаза встретились — желтые, веселые глаза Илы и мутные, покрасневшие глаза Пшибия.
— Ты точно доберешься до Лекаря целым, — крикнула ему Ила, хихикая. Туман заглушил ее голос.
Он хотел ответить, но решил беречь силы, поэтому просто улыбнулся. Озноб и усталость давали знать о себе. Он вздрогнул, и улыбка исчезла с его лица, когда вспотевшие руки почти соскользнули с трубы. «Я не могу умереть так глупо», — думал Пшибий, хватаясь за трубу до судорог.
Руки все же не выдержали. Секунда в свободном падении казалась вечностью — Пшибию, наверно, никогда не было так страшно. Дернувшись, он повис на кожаном ремешке, наспех завязанном вокруг онемевшей и передавленной до кости руки. Ремешок потрескивал, а легкий ветер раскачивал Пшибия из стороны в сторону. Он мысленно прощался с жизнью.
— Лови! — раздался звонкий голос из тумана.
Ила кинула Пшибию обрывок веревки. Пшибий качнулся вперед, чтобы поймать его. Он прижал обрывок к груди и проводил взглядом карабкающуюся вверх Илу.
Лекарь жил в огромном деревянном доме, который своей хаотичностью и эклектичностью напоминал базар, превращенный в единое здание. Дом стоял посреди сада, заросшего папоротником и сотнями видов лекарственных трав. Деревья росли так плотно, что укрывали почти весь сад тенью, в которой кружили рои светлячков. Сидя в саду, Пшибию казалось, что дом нереальный и состоит из множества комнат, каждая из которых оторвана от разных зданий. Да и сад сложно было назвать реальным — от него до земли был километр. Каким образом сад расположился так высоко на ветке Бжея, Пшибий понять не мог.
Когда помощник Лекаря объявлял номер пациента по динамику, тот вставал с резного стула в коридоре, заставленном картинами, скульптурами и фресками, и направлялся в кабинет Лекаря. Пшибий ждал в коридоре вместе с остальными больными. Нервно похрустывая пальцами, он считал минуты до собственной смерти: «Еще пятнадцать. Меня должны принять в порядке первой очереди, но сегодня, видимо, все решили, что умирают».
Пшибий поднял глаза. Он был наслышан о коллекции картин Лекаря. Его внимание привлекла одна из них. Это было полотно раннего Иеронима Босха «Фокусник», выполненное в красно-коричневых тонах. Оно изображало мошенника и людей, которые восторгаются им. В любое другое время он бы долго и с интересом разглядывал ее, изучая наивные лица зевак и множество забавных деталей, но не сейчас. Пшибий то ли медленно засыпал, то ли терял сознание.
Кто-то привел его в чувство, поднеся вату с нашатырем ему под нос. Пшибий поморщился.
— Ила? — еще не совсем понимая, что происходит, пробормотал он.
Туман слегка рассеялся, и он увидел уже знакомого ему хозяина больной лошади.
— Твоя очередь. Помочь дойти? — спокойно спросил он.
— Не стоит, — слабым голосом возразил Пшибий.
Он поднялся и нетвердой походкой направился в кабинет.
Зрелище, открывшееся глазам Пшибия, было столь поражающим, что он на мгновение даже забыл о своем состоянии. Кабинет Лекаря представлял собой круглую комнату, построенную вокруг растущего сквозь этажи большого бука, те есть являлся уменьшенной копией самого Бжея. Комната состояла из трех круговых этажей. На первом была медицинская аппаратура и инструменты, полки с травами и лекарствами, небольшой светящийся фонтан с мутной голубой жидкостью, горшки с растениями и грибами, а в дальнем углу стояла темная клетка с животными, которых Пшибий не смог опознать. На втором этаже располагалась библиотека, забитая книгами, неизвестными электронными устройствами, пергаментами, дисками и всевозможными носителями информации, известными с древности и до наших времен. На третьем же этаже, под стеклянным потолком с видом на звездное небо, жил сам Лекарь.
Пшибий задрал голову, наблюдая, как Лекарь спускался. Столько раз Пшибий слышал от людей про Лекаря, но все будто избегали говорить о внешности этого человека. Он представлял себе мудрого старца с бородой до колен, или тощего сумасшедшего гения в огромных очках, или хотя бы доброго доктора в белом халате. Но Лекарь был другим.
Между этажами его кабинета лестницы отсутствовали, потому что ему они были ни к чему. Он медленно оплетал ствол бука своим десятиметровым сегментированным телом, плавно, но быстро перебирая сотней тонких черных конечностей. Растекшись по полу, его толстое серое туловище заняло треть комнаты, удивительным образом не задев ничего из мебели и предметов. Из-за размеров он мог показаться неповоротливым, но каждое движение его хитиновых ног было четко выверено. Пшибий замер.
— Пшибий… — Казалось, голос Лекаря звучал как у нормального мужчины, если не считать, что он вибрировал и периодически переходил на нечеловеческие нотки. — Пришел, чтобы я спас тебя?
— Да, — Пшибий сглотнул. Он увидел, как из-за спины Лекаря выплыла Ила.
«Что она тут делает, еще такая довольная? Пришла посмотреть, как я умру?» — удивился он и сделал шаг вперед, ближе к Лекарю.
— Как тебе хватает наглости просить о помощи, Пшибий? — Постукивая бесконечными ногами, Лекарь подошел ближе к нему. Человеческое лицо хозяина кабинета было будто плохо приклеено в центр гигантского мягкого сегмента. Это было лицо мужчины средних лет. — После того, как ты выкрал семейную реликвию у моей племянницы?
— Ила? — холодок пробежал по спине Пшибия, когда он посмотрел внимательнее в лицо Лекарю. Проницательный взгляд карих глаз становился нечеловеческим, когда они дергались. Зрачки плавали туда-сюда.
— Да, это я! — Ила гордо выпрямилась и азартным тоном спросила: — Что, не ожидал?
Пшибий вздохнул. Извинения всегда давались ему тяжело, а теперь тем более, когда тяжесть и слабость сковали его тело.
— Я признаю вину. Я украл кулон из ее дома одиннадцать дней назад, — сказал смущенно Пшибий.
— Знаешь ли ты, что это был не простой кулон? — Лекарь наклонился над Пшибием, сверля его взглядом. — Это семейная реликвия, которую мы передавали из поколения в поколение. Мой подарок для Илы. И ты… ты продал кулон какому-то перекупщику, который сломал его, как ненужный хлам.
Перекупщиком, о котором шла речь, был единственный друг Пшибия, Калекут. Он действительно относил кулон к нему в магазин. Уже тогда Пшибий знал, что за ним ведется слежка.
— Мне очень жаль. — Каждое слово давалось тяжело, но взгляд Пшибия был непреклонным. — Что я должен сделать для вас?
— Дядя Паго, скажи ему! — Ила сжала кулаки и задорно улыбнулась.
Лекарь, у которого, оказывается, было и человеческое имя, прокашлялся и торжественным голосом сказал:
— Пшибий, пообещай, что ты никогда больше не будешь красть и лгать. Тогда ты будешь прощен и исцелен! — Он приподнял передний сегмент своего тела, возвышаясь над лицом Пшибия на пять метров. — Таковы условия.
Пшибий подумал, что Ила выслеживала его десять дней, напала, рискуя получить травмы, потом укусила, забралась к Лекарю каким-то жутким способом, карабкаясь по веткам, спасла Пшибия от смерти… И это только ради того, чтобы посмотреть, как он извиняется и обещает больше так не делать? Он поднял бровь и немного замялся, вопросительно смотря на Илу.
— Знаешь, я и не хотела тебя убивать, — Ила опустила взгляд. — Даже такой гадкий, нечестный и… и… дурной человек, как ты, не заслуживает смерти. В тебе же есть что-то хорошее! Мало кто рисковал бы жизнью ради чужой лошади… Ой, точно!
Она расстегнула левый карман своих широких штанов и поспешно достала флакончик с прозрачной жидкостью, чуть не уронив его.
— Я все это время носила его с собой. На случай, если бы ты не успел дойти! Видишь, я бы спасла тебя! — Ила потрясла флакончик. На нем была наклеена бумажка с крупной корявой надписью «Противоядие». — У тебя осталось только две минуты, чтобы пообещать нам! — Она подняла бутылочку высоко в воздух.
Как только она закончила говорить, Пшибий качнулся и упал. Ила закрыла рот руками, сдавленно пискнув, и прыгнула к нему. Пшибий тяжело перевернулся на спину. Его лицо было мертвенно-бледным, но он улыбался.
— Пожалуйста, поклянись, что больше не будешь! Я не хочу, чтобы… — она схватила его за плечо и сжала флакон. Ее глаза заблестели.
Пшибий закашлял. Небольшое красное пятно растеклось по вороту рубашки. Болезненная улыбка не сходила с его лица. Он будто с насмешкой смотрел на еле сдерживающую слезы Илу.
— Плевать! — слезы потекли по ее щекам, голос дрожал. Пробка флакончика с тихим щелчком слетела. Ила залила всю жидкость Пшибию в полуоткрытый посиневший рот. — Мы уже достаточно тебя проучили! Не хватало еще убийцей стать из-за… из-за какого-то…
— Вора, — тихо и хрипло закончил за нее Пшибий.
Он еще раз кашлянул, и новое пятно крови испачкало уже черкеску. Противоядие должно было подействовать в ту же секунду, но лучше ему не становилось. Паго вытянулся, осматривая его, как детектор, с ног до головы.
— Такого не может быть… — Лекарь запаниковал и дернулся, задев хвостом горшки с растениями в другой части комнаты. — Противоядие, которое я дал тебе, Ила, приготовлено по идеальной формуле, много раз протестировано… Ему должно… должно… — Змееподобное тело Лекаря извивалось, издавая неприятный звук.
— Противоядие сделано правильно, но… — Пшибий положил руку на грудь, рядом с газырями черкески. Каждый вдох давался ему с трудом. — Просто не нужно было класть его рядом с кулоном одиннадцать дней назад.
Пшибий трясущимися руками достал флакон из газырей, где было много других баночек со средством от блох.
Глаза Илы расширились, Лекарь замер как вкопанный. Пшибий поднес флакон ко рту, зубами сорвал пробку и разом выпил. Он зажмурился, потряс головой, и постепенно его кожа стала приобретать более здоровый цвет, а в глазах появился прежний блеск.
Ила закрыла лицо чешуйчатыми руками и тихонько завыла.
— Зачем все это было?! Столько дней, столько сил! Ты просто подменил флакон! — Она оскалилась, и в ее глазах загорелась ярость. — Что это за глупый план? Поиздеваться решил? Чтобы…
— Ни в коем случае! — сказал Пшибий, быстро вскочив и пятясь в сторону выхода, пока Ила и Паго были сбиты с толку. — Гляди, что у меня есть!
Он засунул руку под черкеску, покопался во внутренних карманах и извлек оттуда изящный металлический шар, состоящий из десятков тонких колечек и маленьких лампочек. Шар болтался на серебряной цепочке, которую Пшибий тут же повесил себе на шею. Ила хотела наброситься на него, но услышала жуткий шум в другой части комнаты.
…Одиннадцать дней назад Пшибий украл этот кулон вместе с противоядием. Он знал, какие функции встроены в кулон, потому что хорошо умел слушать и подслушивать. Когда Пшибий заметил, что после кражи за ним кто-то следит, он убедился, что план работает. Тогда он отнес кулон своему другу, знавшему толк в ювелирных изделиях, — перекупщику Калекуту. Калекут предлагал Пшибию огромные деньги за кулон, но у Пшибия была идея получше. Он заменил кулон на дешевую бижутерию похожей формы и попросил Калекута сделать вид, что тот купил его и якобы тут же случайно сломал, уронив на него тяжелый ящик. И все это на виду у желтых глаз, подсматривающих в мутное окно.
Кулон Илы связывался напрямую с сознанием через нервную систему носящего. В серебряную цепочку были встроены крошечные коннекторы. Эта дорогая технология использовалась также в конструкции ГРОММа, и она наделяла устройство невероятными функциями. Надев кулон, Пшибий почувствовал особую связь с…
— Мои блохи вырвались из клетки! — Паго рванул за удирающим Пшибием. — Он управляет блохами!
Ила прыгнула в его сторону, но ее сбила бегущая блоха. Лекарь держал их у себя, чтобы Ила могла обучиться управлять блохами и помогать ему в работе. Например, с переливанием крови. Но теперь они сбивали ее с ног, топтали и носились, снося все на своем пути. Длиной они были метра полтора. «Даже больше, чем я рассказывал тому несчастному борову», — подумал Пшибий, мчась по украшенному картинами коридору. Он остановился перед своей настоящей целью, ради чего он столько мучился. Предмет, цена которого стремится к такому значению, что Пшибий смог бы… легче сказать, чего он не смог бы.
Быстро сняв картину с петель, он водрузил ее на одну из блох, привязывая «Фокусника» к хитиновой щетинистой спине веревкой Илы.
— Стой! Стой, паршивый негодяй! — Ила неслась вслед за тройкой блох, управляемых усилиями сознания Пшибия. Она врезалась в стену, не вписавшись в поворот.
Пшибий с разбегу прыгнул на ближайшую свободную блоху и схватился за ее усики. Блоха встала на дыбы, как лошадь, и помчалась вперед — мимо сидящих на лавочках больных, мимо аккуратных клумбочек, мимо отдыхающей в саду выздоровевшей лошади, мимо платформы. В конце концов, сделав гигантский скачок, она очутилась на соседней ветке. «Я совершил кражу века и теперь удираю на громадной ручной блохе!» — думал Пшибий. Ветер бил ему в лицо, листья и ветки мелькали перед глазами, голова кипела. За ним следовал еще табун из десяти блох, одна из которых несла шедевр мировой живописи на спине.
Люди кричали от страха, когда блохи приземлились на крышу дома, прыгнули со спортивной площадки в школьный двор, со свистом пронеслись по центральной улице, маневрируя между прогуливающимися людьми, но Пшибий кричал не от страха, а от радости.
Блоха остановилась на самой низкой ветке Бжея и рыла землю лапками, готовая к новому прыжку. Немного поразмыслив, Пшибий приказал блохе прыгнуть под Бжей, в восточную часть пригорода.
Ее лапки согнулись, затем резко вытянулись, и через пару секунд они оказалась напротив маленького деревянного магазинчика с потертой вывеской: «Перекупка, обмен, консультации на любую тему». Пшибий спрыгнул с гладкой спины блохи и по привычке погладил ее по боку. Конечно, гладить лошадь намного приятнее. «Противная, но по-своему забавная. И крайне полезная для блохи», — подумал Пшибий и отряхнул одежду.
Усилием сознания он дал команду всем блохам спрятаться в лесу, около реки.
Людей в этой части пригорода было мало. Пшибий наконец мог перевести дух. От яда осталась только слабость, головная боль и след от укуса на руке. Он немного постоял, слушая пение птиц, потом вздохнул и открыл скрипучую дверь магазинчика.
Дверной колокольчик тихонько зазвенел и разбудил продавца, уснувшего за прилавком. Пахло пылью и сладковато-пряными духами.
— Калекут, друг, просыпайся!
Пшибий быстрой походкой прошелся по скрипучему дощатому полу. Перекупщик дернулся и поднял голову, позвякивая украшениями на рогах. Он удивленно посмотрел на Пшибия своими горизонтальными зрачками.
Пшибия всегда забавляла непомерная любовь Калекута к украшениям и излишествам: все эти кольца, цепи, даже обвешанные всякими безделушками огромные закрученные рога и заплетенная в косичку козлиная бородка. И в таком же стиле содержался его магазинчик — горы тканей, подержанных гаджетов, украшений, пуговиц, книг, отверток, кремов и всего на свете. Калекут настолько тщательно старался выдерживать свой стиль, что использовал только свечное освещение, добавляя магазину особой ауры.
— Чего ты такой напряженный, брат? — Калекут протер заспанное лицо. — Случилось что?
— У меня серьезное дело. — Пшибий наклонился над прилавком. — Сюда придет девочка такая… Серо-зеленая, а глаза желтые. На змею похожа. Зовут Ила. Ты передашь ей это. Хорошо?
Калекут навострил пушистые уши. Пшибий снял с шеи цепочку, но не спешил отдавать Калекуту, крепко сжимая в руках.
— Так это же, ну… то самое! — Во взгляде горного тура читался скепсис. — Он стоит как штук пятьсот моих магазинов. Какого шайтана я отдам кулон?
Это была реакция, которую Пшибий ожидал. Калекут был человеком строго прагматичным, и даже старая дружба не могла этого изменить.
— Когда у тебя были проблемы — я помогал. С самого детства, помнишь? — Он улыбнулся своим воспоминаниям. — Сначала прикрывал тебя перед родителями, а потом и перед всеми остальными. Когда ты попадал в неприятности — вытаскивал. Мы всегда помогали друг другу. — Пшибий стал на редкость серьезен. — Пожалуйста, выполни мою просьбу и на этот раз.
В магазине стало тихо. Калекут хрустнул пальцами.
— Это глупо. Я тебе лучше одну вещь скажу: оставь кулон себе. Или давай я продам его по хорошей цене. Прибыль поделим, как обычно…
Пшибий нахмурился. Калекут закатил глаза и покачал головой.
— Зачем тебе эта змея? У нее, наверное, еще много таких безделушек.
Пшибий покрутил в руке кулон на цепочке. Он смотрел, как огоньки на кулоне переливаются, как крутятся металлические колечки и как красиво они блестят при свете свечи. Свеча, разумеется, ненастоящая. Впрочем, как и все в этом магазине. Сплошные подделки.
— Молчишь? — Калекут недоуменно посмотрел на друга.
Пшибий положил цепочку на стол, размял кисти рук и вдруг резким движением схватил удивленного Калекута за бороду. В глазах Пшибия загорелся огонь.
— Только попробуй спрятать или продать кулон — я тебя заставлю эти деньги сожрать.
Он ощерился. Калекут испуганно уставился на него.
— Никакие деньги не спасут тебя, если ты меня предашь. Понял? Никакие!
— Да ладно тебе… — Калекут зашипел и вытянул руки перед собой. — Отпусти. Я тебе нормально сделаю.
Пшибий не отпускал.
— Знаю твое нормально!
Пшибий дернул его за бороду. Он хотел потянуть сильнее, но потом осекся и резко разжал хватку. Лицо его неожиданно стало тоскливым.
— Ладно… Извини меня, — с этими словами Пшибий бережно подвинул кулон ближе к Калекуту и посмотрел на него смягчившимся взглядом. — Можешь не обещать. Я верю, что ты поможешь. Зря я…
— Торговец! — кто-то с силой ударил в хлипкую дверь.
Калекут вздрогнул и бросился прятать разный хлам, шурша и звеня вещами. Казалось, он старался успеть затолкать в потайные ячейки весь магазин.
— Мы знаем, что ты там!
— Черт!
Пшибий уже не успел бы убежать.
Комната заполнилась полицейскими, каждый второй — барс. Один из них подошел к спокойному на вид Пшибию. «Только бы не Лекарь их вызвал», — нервно подумал Пшибий.
— Я тебя знаю, Пшибий, — в голосе мужчины-барса звучала агрессия. — Это уже не первая жалоба и не первое задержание.
— Какой Пшибий? Это никакой не Пшибий, это мой двоюродный… — Калекут пытался исправить ситуацию, наигранно хихикая и незаметно пряча кулон в потайной карман. Полицейский жестом приказал ему замолчать.
— Знаешь что, торговец? — Он по-кошачьи ощетинился. — Тебя накажут. Я внесу тебя в реестр людей, которым навсегда запрещено посещать Бжей. Понял? Появишься там — сразу отправишься в клетку.
— За что?
Пшибий задал этот вопрос совершенно искренне.
Барс хотел ответить, но на пороге, злой и пыхтящий, вырос уже знакомый Кабан. Он показал пальцем на Пшибия и завопил:
— Да! Этот торгаш и есть мошенник, продающий воду от каких-то… — Он с трудом вспоминал от кого. — Больших блох!
Пшибий засмеялся. Он смеялся громко, наклонившись вперед и положив руки на колени, вводя в недоумение Калекута и всех полицейских в комнате. Дикий смех кончился, когда двое схватили его под мышки и повели прочь из магазина. Пшибий повернулся к Калекуту. В его взгляде читалась надежда. Калекут дернулся, прогоняя холодок, ползущий по спине.
«Как приятно пересесть на коня после езды на блохе», — думал Пшибий, проезжая по лесу. Полицейские разрешили ему забрать Кореша, чему он был несказанно рад.
Стемнело. Тяжелые грозовые облака затягивали небо, закрывая горы. Пшибий почти час выискивал ту самую блоху с картиной на спине. Она нашлась недалеко от речки. Блоха легко позволила Пшибию отвязать «Фокусника», после чего попыталась присосаться к ноге, но он избежал укуса, легонько пнув ее в брюшко.
Картину он спрятал в непромокаемую сумку и повесил на коня. Радость омрачали только два вопроса: сможет ли он когда-нибудь снова попасть в любимый Бжей и отдаст ли кулон Калекут.
От грустных мыслей Пшибия отвлек появившийся на горизонте человек, закутанный в плащ.
— Направляешься в Бжей? — спросил Пшибий незнакомца, когда их дороги пересеклись. — Осторожно, там развелись гигантские блохи, сам только что видел! Будешь реку проезжать, может, встретишь. Они аж досюда добегают! Лошадей до самых костей жрут.
Он спрыгнул с коня и ухмыльнулся, глядя в глаза незнакомцу.
— Но тебе повезло, ведь у меня есть эффективное средство…
