Тамерлан ТЕХОВ. «ТЕБЕ ВВЕРЯЮ СВОЮ РАДОСТЬ И СЧАСТЬЕ…» Размышления о творчестве Тотрадза Кокайты

Размышления о творчестве Тотрадза Кокайты

Заслуги поэта, драматурга, переводчика Тотрадза Кокайты перед его родным народом, культурой и литературой признаны и оценены по достоинству. Народный поэт Осетии, заслуженный деятель искусств Северной и Южной Осетии, лауреат Государственной премии им. К.Л. Хетагурова, за создание Гимна Южной Осетии награжденный памятной медалью Александра Невского (защитник Отечества), а также медалью «Во Славу Осетии» (РСО-А) и Орденом Почета (РЮО). Но дело не в званиях и наградах – о них классик современной осетинской литературы вспоминает крайне редко. А вот об успехах и неудачах литературного процесса, деятельности республиканского книжного издательства «Ир», главным редактором которого он был более 25 лет, друзьях-товарищах из среды писательского цеха готов говорить бесконечно. С болью в сердце, когда речь заходит о равнодушии потомков к языку предков, чей вкус они ощущают, увы, все слабее, и с радостью, когда есть возможность насладиться звучанием слова на родном языке в исполнении молодого поэта. Тех, для кого ныне это слово остается путеводной звездой, не так много, как хотелось бы, да и путь к своему Олимпу они далеко не всегда начинают с жестких требований, которые предъявляли к себе предшественники, чей талант раскрывался в не такую уж далекую советскую пору…

Меняется время, меняется жизнь, поменялось с тех пор и отношение к творчеству и творцу. Но сохранилось главное – талантливые произведения уходят в народ, принимаются им, ценятся. Так, как стихотворения Тотрадза Кокайты, ставшие песнями, исполняемые чуть ли не всеми звездами современной осетинской эстрады.

Талант будущего поэта закалялся во время учебы на художественно-графическом отделении Оспедучилища, затем – на филологическом факультете Северо-Осетинского пединститута и в Литературном институте им. Горького. И вот они – штрихи трудовой биографии: «По завершении учебы стал редактором художественного вещания студии телевидения. С 1981 по 1983 год – редактор художественной литературы республиканского книжного издательства «Ир», затем – ответственный секретарь журнала «Мах дуг», с 1992 года – главный редактор издательства «Ир».

Как видим, вся жизнь связана со служением слову. Слагались стихи, в 1969 году вошедшие в коллективный сборник молодых поэтов «Райгуырæн бон» («День рождения»), затем увидели свет книги «Нывæфтыд фæндæгтæ» («Радужные дороги»), «Уалдзæджы къæсæрыл» («На пороге весны»), «Æмдзæвгæтæ» («Сти­хи»), «Æрвон райсомтæ» («Голубые рассветы»), «Мæ дзуар» («Мой крест»), «Цыма та…» («Будто снова…»), «Æрвгæнæн» («Небесный ключ»), «Уды куывд» («Молитва души»), «Сонеттæ» («Сонеты»), «Бæрзæфцæг» («Крестовый перевал»).

Поэт не устает писать о родине, матери, любви, дорогих сердцу современниках, облекая эти темы в философские размышления о том, как надобно бы строить будущее, оглядываясь в прошлое с тем, чтобы набраться уроков мудрости, не теряя связи с истоками, свидетельством чему являются образцы лирики из сборников «Уды куывд» («Молитва души») и «Бæрзæфцæг» («Крестовый перевал»)1, увидевших свет в 2011 и 2019 годах. Две книги, связанные тематически, потому как в них превалируют размышления о сути двух обширнейших понятий: Отечество и Любовь. Ясно, что в самой приверженности двум, безусловно, бесценным для творческого деятеля духовным вершинам, ничего оригинального нет – они ведь являются знаменем и для признанных классиков литературы. Но в художественном мире поэта, всегда находящегося в пути, называемом творческим поиском, их значимость может осмысливаться по-новому, с привнесением своих эмоций, впечатлений, критического взгляда на бренность человеческого существования…

Тотрадз Кокайты находит новые образы, видя необычное в обычном, вдохновляясь изображением судьбы современников в перипетиях судьбы. Нельзя оставаться спокойным в таком неспокойном мире, нельзя допустить, чтобы террор, война и потребительское отношение к жизни вытеснили вечные духовные ценности – на таких позициях твердо стоит беспокойный лирический герой, беспрестанно напоминающий читателю о том, что важнее всего оставить на Земле след Человека, бесконечно преданного Отечеству-Осетии, которую ни в творчестве, ни по жизни поэт никогда не делил на Северную и Южную. Воспевая ее, никогда не скрывал и то, что его сердцу не дают покоя политические коллизии, превратившие колыбель предков – Трусовское ущелье – в чужую для осетин территорию. К слову, подготовленные им солидные тома «Фыдыуæзæг» («Отчий край») и «Фыдыуæзæджы таурæгътæ» («Сказания отчего края: легенды, сказки, песни»)2 доказательно убеждают в том, что ущелье явилось родиной целого ряда ярких личностей – проводников осетинской культуры. Фольклор же свидетельствует о том, что корни глубоки и переписать историю в пользу тех или иных веяний не получится. Потому и проявляется в гражданской поэзии автора категорическое неприятие жизни современного общества, о чем в свое время писал Шамиль Джикаев: «Тотрадз смотрит на нашу жизнь глазами художника. Видит: правду душат, зло получает неограниченную свободу. Произошло самое трагическое явление в истории – чудовищное социальное расслоение. Преступники завладели богатствами народа, отняли его надежду и мечты. Тотрадз не уподобился поэтам-прислужникам, представляющим подобные явления как Божью благодать…»3 Так было, так есть и сейчас. Сила слова велика, и воспитанные ею думающие поколения будут бороться за лучшее будущее во благо Отечества, будут менять все к лучшему – так можно сформулировать «рецепт надежды» от поэта. «Щедрый и скромный талант», благодаря которому «Его благодатная песня звучит на земле Осетии» – вот какое предложение само собой складывается из заголовков статей Таймураза Хаджеты и Нафи Джусойты4. Как они, так и другие исследователи и коллеги по перу отмечали вклад Тотрадза Кокайты в патриотическую лирику. Думается, успешным опытом они считали стихотворения уровня «Мæ уарзон Ирыстон» («Моя любимая Осетия»). «Умею жить на твоей, уставшей от войн, груди», «Тебе вверяю свою радость и счастье», «Мы с тобой вдвоем – ножны и рукоятка ножа», «Только в твоих объятиях слышно миру и будущим поколениям мое слово», – эти мысли, звучащие в стихотворении, помогают создать величественный образ малой родины. Автор бесконечно предан своей Осетии и потому создает картины, близкие любому его соотечественнику. По-сыновьи нежное, сочетающееся с нотками суровой мужественности признание является и панорамой, свидетельствующей о ратной славе, доблести предков, да и современников тоже, и об интернационализме лирического героя-гуманиста, стремящегося донести до мира слово. Свое слово, свой голос в защиту родной земли. Все просто и доходчиво, но автору удалось создать оригинальное стихотворение в виде тоста за процветание Осетии.

Иные мотивы заключены в стихотворениях, составляющих цикл о Трусовском ущелье. Уроженцем именно этого благодатного, утерянного, увы, для Осетии, края, является Тотрадз Кокайты, в связи с чем и возвращаются его лирические герои туда, где полуразрушенные башни ждут потомков строивших их людей. Возвращение, если и возможно, то еще нескоро, вот и примешиваются к ностальгии чувства обреченности, безысходности и надежды на то, что хотя бы в раздумьях, мечтах и снах будут уноситься к корням все те, кто считает своей колыбелью суровые, но намоленные места, давшие дорогу в большую жизнь многим представителям осетинской интеллигенции.

Остроактуальное звучание проблеме придает тот факт, что среди нас находятся те, чьи отцы и деды строили полуразрушенные ныне башни. Те старшие, как свидетельствуется в стихотворении «æнкъард сагъæс» («Грустная дума»), и подумать не могли о том, что когда-нибудь их земли станут для Осетии «зарубежьем». В логическом продолжении повествования – стихотворениях «Тырсыгом I» и «Тырсыгом II» («Трусовское ущелье I» и «Трусовское ущелье II») – даже называются имена конкретных старейшин, умевших находить общий язык с суровыми горами, воспитывавших своих младших в лучших национальных традициях, невзирая на трудности и лишения. Детские воспоминания автора находят яркое отражение в поэтических произведениях, картины природы, дорогие его сердцу, предстают и перед глазами читателя. Явно не в приукрашенном виде – в реалистичных описаниях чувствуются суровость и неуступчивость, холодное величие гор и небольших плоскостных территорий в их объятиях. Но в поэтическом видении Тотрадза Кокайты неуютные, подвергающие людей различным тяжелым испытаниям горы все же грустят по ним, покинувшим их детям. Станут ли они добрее и приветливее при их возвращении? Вовсе нет, но вот тружеников-земледельцев и скотоводов могут одарить невероятной благостью в виде чистой пищи для тела и души. Любовь к родной земле – она же взаимна, как любовь матери и ребенка.

Любовь к Отечеству, в понимании поэта, вообще тесно связана с любовью к матери и девушке. Отечество – одно, мать – тоже одна, да и девушка так же, если речь идет о настоящем, возвышенном и всепоглощающем интимном чувстве. Относительно стихов о любви в означенных сборниках «Уды куывд» («Молитва души») и «Бæрзæфцæг» («Крестовый перевал») следует сказать, что большинство из них все-таки написаны как тексты песен, и это зачастую ослабляет звучание в них философских размышлений поэта, упрощает принципы его мировидения. Но знание языка безупречно, нет смысловых нестыковок и явных композиционных огрехов, что позволяет создавать такие произведения о любви, как «æнусон рис» («Вечная боль»), «Мады зарæг» («Песня о матери»), «Бахудт дæ цæстыты бон» («Улыбнулся день в твоих глазах») и «Агурдзынæн дæу» («Буду искать тебя»). Стихотворение «Æнусон рис» («Вечная боль») – это как бы соединяющая три названных объекта любви линия. «Сын у матери – один, но и Родина – одна», – поэтическое повествование с таким рефреном заканчивается геройской гибелью парня на фронте. К матери и любимой девушке он возвращается в виде утренней росы, ложащейся на землю, защищенную от врага его грудью. Мотив, как видим, пронзителен. Трагический выбор – остаться опорой матери или сложить голову за Родину. Ответ абсолютного большинства молодежи того времени известен – каждый второй уроженец Осетии, ушедший на фронта Великой Отечественной, остался вечно молодым…

Как о родине, так и о матери поэт пишет много и часто. В проникновенных строках стихотворения «Мады зарæг» («Песня о матери») мать отождествляется с солнцем – Земля вертится лишь потому, что обогрета теплом сердца матери и лучей светила. «Как бы далеко не ушли от матери, не оторвемся от ее сердца», – эта мысль по-кокаевски оригинальна, в ней заключено трепетное отношение к самому дорогому человеку на свете, часто, тем не менее, предаваемому. Конечно же, не поэтом, не жалеющим для создания образа трепетно любимого человека эпитетов и сравнений с самыми красивыми, умиротворяющими и душеспасительными явлениями природы. Мать – источник духовных ценностей, позволяющих ее детям стать людьми в самом возвышенном смысле этого слова. Другой вопрос, что ее призыв к гуманистическим идеалам так пока и не услышан, иначе родившиеся от матерей добрые и беззаботные мальчишки и девчонки не превращались бы в разжигателей бесконечных войн на нашей планете. Именно на подобные размышления наталкивают строки стихотворения о стремлении матери направить своих младших по правильной дороге в жизни и освещать эту дорогу светом сердца и души даже после ухода из земной жизни. Поэт праведно прошел по указанному матерью пути и призывает к тому же ценителей его выразительного слова на родном языке.

Именно с природой и гуманистическими идеалами отождествляются у Тотрадза Кокайты и отношения двух стремящихся друг к другу сердец. Любовь сравнима у него с наступлением весны – символом возрождения жизни. В стихотворении «Бахудт дæ цæстыты бон» («Улыбнулся день в твоих глазах») лирический герой полюбил один-единственный раз так, как можно полюбить только весну, то есть – жизнь. Сам герой «награждается» не менее ярким «титулом»: сын первого и главного вестника весны-жизни – солнца. Картина любви наполняется столь яркими и явственными красками, что художник может нарисовать на холсте реальную картину с изображением юноши, испытавшим очарование любви… К кому, если он сам – сын солнца?! К дочери весны, ведь только она ответит всепоглощающим чувством, дарящим простое человеческое счастье, подвигающее к свершениям и самопожертвованию во имя отмеченных идеалов гуманизма.

В данном случае чувства, судя по общему настроению стихотворения, действительно не безответны. А вот как быть лирическому герою другого поэтического произведения «Агурдзынæн дæу» («Буду искать тебя»), ставшего известной песней под названием «Дыууæ уды» («Две души»)? Те же возвышенные чувства, та же готовность к свершениям, но с обреченностью «всю жизнь отгонять от себя ее образ, всю жизнь же и искать его», свое утраченное счастье, отождествляемое уже не с солнцем, а с мерцанием недолговечной звезды. Любовь героя ни в коем случае не мираж – он говорит о реально дорогом ему человеке, которому адресуется клятва о «готовности сложить голову ради твоего счастья». Судя по интонации, тональности, переливам чувств, разрыв случился не в трагических обстоятельствах, и возрождение потерянной любви, в принципе, возможно. Если только герой ничего не утаивает и действительно сомневается в том, что его любовь отвергнута, забыта объектом поклонения. Ее-то мнение никак не выражено, не узнать из текста стихотворения и причину разрыва.

Таким образом, даже в небольшом обзоре творчества поэта складывается достаточно цельная картина художественного мира творческой личности. Созданы запоминающиеся образы, позволяющие, говоря словами Эдуарда Абаева, «наиболее ясно и полно раскрыть основополагающие для поэта темы – Отечество, мать, любовь – с помощью своих, только ему присущих средств и красок. Ему сполна удается показать и судьбы современников в сложных жизненных ситуациях. <…> Лирический герой поэта – целеустремленный, не пасующий перед испытаниями борец за лучшее будущее, глубоко преданный фарну предков»5. В свою очередь, Таймураз Хаджеты отмечал, что сила поэта в первую очередь проявляется в лирике: «Здесь невозможно обмануть, здесь замирают слова, рождающиеся в голове, и если не сможешь, по-настоящему страдая, сыграть на глубинных струнах своей души, не спасут ни отточенная техника, ни изучаемые, пусть даже много лет, секреты творческого мастерства. Если нечего сказать, если читатель не сможет впитать твои давнишние или нынешние чувства, останешься ни с чем»6. Высказанные в поэтических строках Тотрадза Кокайты чувства-думы и чувства-страдания воспринимаются читателем-собеседником в полной мере. От груза ответственности и переживаний из-за царящей на бренной земле несправедливости подобное восприятие поэта если и избавляет, то ненадолго. Но и эта «передышка» позволяет ему набраться сил для дальнейшего поиска своего идеала и антиидеала. В равной степени, ибо истинный поэт границу добра и зла чувствует всем своим, бесконечно много вбирающим сердцем.

Глядя на читателя-друга с высоты прожитых лет, Тотрадз Кокайты в предисловии к книге «Бæрзæфцæг» («Крестовый перевал») признается, что объектами главных семи тостов для него являются Всевышний, Уастырджи, женщина, любовь, осетинский язык, Осетия и фарн. Связанные, в общем-то, понятия, если подводить их под так любимую поэтом основу основ – народное творчество. С мудростью, черпаемой из ее кладезей, и продолжает путь к новым вершинам в жизнетворчестве служитель Слову…

ЛИТЕРАТУРА

1. Кокайты Тотрадз. Уды куывд. – Дзæуджыхъæу: Ир, 2011. – 255 ф.; Кокайты Тотрадз. Бæрзæфцæг. – Дзæуджыхъæу: Проект-Пресс, 2019. – 207 ф.

2. Фыдыуæзæг (Чиныгаразæг – Кокайты Тотрадз). – Дзæуджыхъæу: Ир, 2008. – 608 ф.; Фыдыуæзæджы таурæгътæ (Чиныгаразæг – Кокайты Тотрадз). – Дзæу­джыхъæу: Ир, 2014. – 352 ф.

3. Джыккайты Шамил. «Мæ дзуар» // Рæстдзинад. – 1995. – 29 июль.

4. Хаджеты Таймураз. Рæдау æмæ хæдæфсарм курдиат // Рæстдзинад. –
1994. – 6 окт.; Джу
сойты Нафи. Йæ фарны зарæг Иры зæххыл зæлы // Хурзæрин. – 2005. – 26 окт.

5. Абайты Эдуард. «Фыдызæхх – мæ цин æмæ рис…» // Фидиуæг. – 2019. –
№ 6. – Ф. 72–76.

6. Хаджеты Таймураз. Рæдау æмæ хæдæфсарм курдиат // Рæстдзинад. –
1994. – 6 окт.